— Идти можешь?
— Да.
— Так иди отсюда нахер и никогда не возвращайся.
— ... У меня планы.
— Курить марихуану, жрать «Читос» и дрочить не подходит под определение «планы».
Какой смысл быть вне закона, если у тебя есть при этом обязанности?
— Самоедство, чувство вины ни к чему не приводят, а только мешают...
— Мешают чему?
— Измениться.
Когда я был маленьким, мы звали их «поссумы». С чего это вдруг они стали «опоссумами»? Опоссум — это че, как ирландец, что ли?
— У меня идея получше.
— Ну, слава Богу. Давай, мистер Уайт, выкладывай.
— Бобы.
— Бобы?!
— Бобы клещевины.
— И чё с ними будем делать? Вырастим волшебный стебель до неба, да? Заберёмся и убежим?
— Мы сделаем из них рицин.
— Ты сказал кретин?
— Рицин!
— Блин, ну ты же умный, ты же сделал яд из бобов, епт! Так, слушай, у нас же тут целая лаборатория, давай замастырь что-то типа ракетного топлива или какого-нибудь робота, чтобы за помощью сбегал или новый аккумулятор! Что, придумал?
— У тебя есть деньги? Неси монетки, гайки, болты и на передних колесах тормозные колодки.
— И что мы делаем?
— То, что ты сказал.
— Робота?
— Пока с мухой не разберёмся, варить [метамфетамин] не будем. Я что, сам с собой разговаривал?
— Таймер же сработал! Через сколько вся партия загнётся? Через час или два?
— Партия пойдёт коту под хвост, если не убрать загрязнение.
— Убрать загрязнение? Мы тут мет делаем, а не ракеты!
— Где фенилуксусная кислота?
— Они сами её синтезируют.
— Че? Я не… Я такое не делаю. Слушайте, я беру фенилуксусную кислоту из бочки, на которой пчела нарисована.
Какого хрена ты заставлял меня бегать по всему городу покупать тазики, когда у меня дома есть отличная ванна?! (Зачем ты послал меня шарахаться по городу в поисках тупого куска пластмассы, когда у меня есть идеальная ванна?)
— Послушайте, дамочка, епта, че бы вы там не продавали, я не буду это покупать, епта!
— Меня зовут Скайлер Уайт, епта, мой муж — Уолтер Уайт, епта, ага? Он мне все рассказал.
Я отказываюсь не от бабок. Я отказываюсь от ТЕБЯ!
— Ты как себя чувствуешь?
— Примерно также, как ты выглядишь. Ты похож на Лекса Лютора.
Может, ты знаешь, как в тачке торчать, как частный сыщик, а я знаю метамфетаминовых торчков.
О, будто бы это я пришел к тебе, умоляя варить со мной мет. Типа, эй, старый задрот, я тебя знаю, давай сварим? Пожалуйста. Я бы попросил свою бабушку в подгузниках, но её инвалидное кресло не поместится в фургончик.
— В химии ты, может, и сечешь, но ты ни хрена не понимаешь, как барыжить наркотой.
— Но я способен увидеть недостаток мотивации. Примени творческий подход, придумай, как нам продавать товар оптом.
— В смысле, продать дистрибьютору?
— Да, вот что нам нужно. У тебя есть такой?
— Был, пока ты его не грохнул.
— Вы случайно указали редкий яд, возможно уложивший мальчика в больницу. Не поздравляю, ведь доктора начинают думать, что вы были правы. Почему рицин? Джесси, откуда такая мысль?
— Блин, да я... Может, в «Хаусе» показывали. Точняк, в «Хаусе». Или по «Discovery», а потом бывает мозг как выдаст что-то...
— Правда?
— Мой да!
— Ты же теперь рыба-ёж! Сейчас объясню: ты мелковат, не быстр, не хитёр. Лёгкая добыча для хищника, но у рыбы-ежа есть хитрое оружие. Знаешь, что делает рыба-ёж?
— Да хрен её знает...
— Рыба-ёж раздувается в четыре-пять раза больше своего размера, но зачем? Зачем она раздувается? Чтобы выглядеть угрожающе. Чтобы другие опасные рыбы сами её боялись. Вот ты кто — ты рыба-ёж. Главное — иллюзия, а внутри неё просто воздух. А кто нападает на рыбу-ёж? Никто!
— …потому что я никогда не лежал в багажнике и не стоял на коленях с приставленным к голове автоматом, пока не появился ты, старый, жадный козел!
— Готов признать свою некомпетентность в вопросе.
Это мое личное пространство, и я не дам себя оскорблять, сучара!
— Ого! Возвращение блудного, а? Ну и как тебе в стране живых?
— Нормуль.
Где псевдоэфедрин возьмём? Где столько нароем? Прилетит метволшебник в голубом вертолёте?
— Есть третий вариант: мы сами станем Туко.
— То есть ты будешь занюхивать мет с ножа и избивать своих подчиненных?
— Это какой химический элемент?
— Проволока?!
Жизненный опыт из книг не подцепишь.
Мы делаем отраву для людей, которым на всё насрать. У нас, пожалуй, самые нетребовательные клиенты в мире.
— Джесси, ты спрашивал, хочу ли я варить мет или наварить бабла? Да. Я хочу построить империю.
— Ну не знаю, мистер Уайт. Думаешь, мет-империя повод для гордости?
— Там, километрах в четырех, здоровый такой коровятник, но людей я не видел.
— Коровятник?!
— Ага. Ну где они живут, коровы. Да забей, братан! Ну чё, блин, варим здесь?
— Коровятник. Господи, помоги…
— Что ты им сказал?
— Что они гондоны.
— Да ты поэт!
Слушай, а если как в математике или алгебре, сложить положительного гондона с отрицательным гондоном и получить, типа, ноль гондонов?
— Джесси, ты теперь миллионер, и до сих пор ноешь? Да в каком мире ты живешь?
— В мире, где тех, кто реально горбатится, не трахают кулаком в жопу.
Значит, ты гоняешься за мухой, но при этом считаешь, что я идиот?
Если всё плохо — это не повод идти во все тяжкие!
— Там кайф.
— Кайф везде, где можно начать новую жизнь.
— Зачем тебе это нужно? Только честно!
— А тебе зачем?
— Бабло рубить!
— Вот и ответ...
— Да ладно тебе, ну! Такой правильный дядька, прямой как палка и вдруг... Сколько тебе? Шестьдесят стукнуло и решил — во все тяжкие?
— Мне пятьдесят.
— Да всё равно странно! В башке не укладывается. Слушай, если у тебя шифер потёк, если ты сбрендил или депрессуешь, всякое бывает, то мне надо об этом знать. Понимаешь? Меня это тоже касается.
— Просто я проснулся.
— Нет! Нет! Нет! Вы ошибаетесь! Я ничего не делала! Богом клянусь! Я ни при чём!
— Блин, не знаю... Похоже, правду говорит...
— У её виска ствол, пацан. А со стволом у виска — все как Мерил Стрип.
Что будет дальше? Я тебе скажу, что будет дальше. Твоему ублюдскому свояку — конец. Ты понял? Когда все кончится, я поставлю его раком. Каждый заработанный им цент, каждый цент, заработанный его женой, будет моим. Куда бы он ни поехал, куда бы ни кинулся — я буду ждать его там, чтобы обобрать до нитки. Он будет драить толчки в Тихуане за гроши, а я буду стоять над душой и ждать мои бабки. Он будет видеть меня, просыпаясь по утрам и уползая на ночлег в ту грязную дыру, где будет жить, когда я отниму у него дом. Я буду преследовать этого говнюка до тех пор, пока однажды он не засунет ствол себе в рот и не нажмет на спуск, чтобы избавиться от меня. Вот что будет дальше.
— Знаю, ты обеспокоен. То, что вчера произошло с моим человеком — это ужасно...
— Когда чуваку башню снесли? Ну да...