— Грудь вперед!
— Грудь? Вы мне льстите, Вера.
— Вам все льстят.
Людмила Прокофьевна, где вы набрались этой пошлости? Вы же виляете бёдрами, как непристойная женщина!
— Вы купили новые сапоги, Вера?
— Да вот, ещё не решила, Людмила Прокофьевна... Вам нравятся?
— Очень вызывающие, я бы такие не взяла. А на вашем месте интересовалась бы сапогами не во время работы, а после неё!
— Значит, хорошие сапоги, надо брать.
Вся отклячится, в узел вот здесь завяжется, вся скукожится, как старый рваный башмак, и вот — чешет на работу, как будто сваи вколачивает.
— Как же она могла оставить детей, Леонтьева? Она же мать.
— Ха! Мать!... Мать у них был Новосельцев!
Именно обувь делает женщину женщиной.
Вы же женщина, а не солдафон. Пикантнее, пикантнее! И игривая улыбка! Вообще, пусть мужчины думают, что у вас всё в порядке. Дышите. Элегантнее пластику! И не надо брыкаться. Вы же не иноходец, а женщина.
— Ты знаешь, я понял, из-за чего мы с тобой разошлись: нам нужен ребёнок!
— Ты хочешь, чтоб у нас был ребёнок?
— Да! И как можно скорее!
— Но я не могу сейчас. До конца работы ещё два часа и Калугина тут… Я не могу уйти!
— А меня вообще сослали в бухгалтерию!
— Да на тебе пахать надо!
В женщине должна быть загадка! Головка чуть-чуть приподнята, глаза немножко опущены, здесь всё свободно, плечи откинуты назад. Походка свободная от бедра. Раскованная свободная пластика пантеры перед прыжком. Мужчины такую женщину не пропускают!
В принципе, нет ничего невозможного для человека с интеллектом!
— Вот смотрю я на вас, Верочка, и думаю: будь я полегкомысленнее, я бы… ух!!!
— Ух!
— Верочка, будет вам пятьдесят лет — вам тоже соберём!
— Я не доживу, я на вредной работе.
— Верочка, я иногда бываю резка, груба...
— Да, это факт.
— Это факт, что скрывать. Характер у меня ужасный.
— Да, отвратительный!
— Значит, неудачные ноги, Людмила Прокофьевна, надо прятать.
— Куда?
— Под макси!
— Блайзер — клубный пиджак.
— Для «Дома культуры», что ли?
— Туда тоже можно.
— Как сказать... Ну... Словом... Что теперь носят?
— В каком смысле?
— В смысле одежды... Вот...
— А... зачем это вам? Ой, извините, Людмила Прокофьевна.
Понимаете, еще тут, Людмила Прокофьевна, важна такая вещь как комбинаторность. Ну... Сочетание.
Ну вон же она сидит, в жутких розочках!
— Какая занятная репродукция «Джоконды».
— Да что вы, Людмила Прокофьевна. Это же не репродукция, это наша вычислительная машина, Баровских запрограммировал.
— Верочка, вы, как всегда в курсе. Пожалуйста, объясните, мне, что такое происходит с Людмилой Прокофьевной.
— Да у нее роман с Новосельцевым. Вы что, не знаете? Все знают.
— Служебный роман...
— Угадайте, почему я опоздала?
— В райкоме, что ли, были?
— Проспала.
— Ой!
— Первый раз в жизни проспала!
А мужчины там будут? Ну ты давай, знакомь меня, я теперь женщина одинокая...
— Вот что отличает деловую женщину от... Женщины?
— Что?
— Походка!
Пенсия на горизонте — и она туда же! Просто сексуальная революция!
— Как вам сапоги?
— Очень вызывающие, я бы такие не взяла.
— Значит, хорошие сапоги, надо брать.
— Грудь вперед!
— Грудь? Вера, Вы мне льстите.
— Вам все льстят.