Дело в том, что время на небе и на земле летит не одинаково. Там — мгновения, тут — века... Все относительно. Впрочем, это долго объяснять.
Да здравствует развод, господа! Он устраняет ложь, которую я так ненавижу!
Развод — одно из величайших достижений человечества! Чтобы влюбиться, достаточно и минуты. Чтобы развестись, иногда приходится прожить двадцать лет вместе.
— Томас, ступай домой и готовь ужин. Когда я вернусь, пусть будет шесть часов.
— Шесть вечера или шесть утра?
— Шесть дня.
Всякая любовь законна, если это любовь.
Правдой нельзя оскорбить.
В Германии иметь фамилию Мюллер, всё равно что не иметь никакой.
— Ну вот и славно… И не надо так трагично, дорогой мой… В конце концов, и Галилей отрекался!
— Поэтому я всегда больше любил Джордано Бруно!
— А разве ночь?
— Ночь.
— И давно?
— С вечера.
— Утка готова.
— Отпусти её, пусть летает.
— Бегает?
— Зачем? Ходит.
— Болтает?
— Молчит.
— Умный мальчик, далеко пойдёт.
Мюнхгаузен (о пасторе): …мне сказали: умный человек!
Марта: Ну мало ли, что про человека болтают.
— Стань таким как все, Карл. Я умоляю...
— Как все? Не летать на ядрах? Не охотиться на мамонтов? Не переписываться с Шекспиром?
Да поймите же, барон Мюнхгаузен славен не тем, что летал или не летал на Луну, а тем, что не врёт.
Уважаемые судьи, дамы и господа! Есть пары созданные для любви, мы же были созданы для развода! <...> Якобина с детства не любила меня и, нужно отдать ей должное, сумела вызвать во мне ответные чувства. В церкви на вопрос священника, хотим ли мы стать мужем и женой, мы дружно ответили: «Нет!» — и нас тут же обвенчали. После венчания мы уехали с супругой в свадебное путешествие: я в Турцию, она в Швейцарию. И три года жили там в любви и согласии.
— Вы утверждаете, что человек может поднять себя за волосы?
— Обязательно! Мыслящий человек просто обязан время от времени это делать!
Ну не меняться же мне из-за каждого идиота!
В своё время Сократ мне сказал: «Женись непременно. Попадётся хорошая жена — станешь счастливым. Плохая — станешь философом». Не знаю, что лучше.
Господи, как умирать надоело...
— Барон, дорогой мой, во всём есть и хорошая сторона. Во всяком случае, город перестанет смеяться над вами.
— Жаль! Я не боялся казаться смешным. Это не каждый может себе позволить.
— О чём это она?
— Барона кроет.
— И что говорит?
— Ясно что: подлец, говорит, псих ненормальный, врун несчастный…
— И чего хочет?
— Ясно чего: чтоб не бросал.
— Логично.
— Тебя ждет тюрьма.
— Чудесное место… Здесь рядом со мной Овидий, Сервантес — мы будем перестукиваться.
— Не усложняй, барон… Втайне ты можешь верить.
— Я не умею втайне. Я могу только открыто.
— Объясните суду — почему двадцать лет все было хорошо, и вдруг такая трагедия?
— Извините, господин судья, двадцать лет длилась трагедия и только теперь всё должно быть хорошо!
— Вы же разрешаете разводиться королям.
— Ну, королям, в особых случаях, в виде исключения, когда это нужно, скажем, для продолжения рода.
— Для продолжения рода нужно совсем другое.
— Всё шутите?
— Давно бросил. Врачи запрещают.
— С каких это пор вы стали ходить по врачам?
— Сразу после смерти...
— Говорят ведь юмор — он полезный, шутка, мол, жизнь продлевает.
— Не всем. Тем, кто смеется, — продлевает. Тому, кто острит, — укорачивает. Вот так вот.
— Попал. Утка. С яблоками. Она, кажется, хорошо прожарилась.
— Она, кажется, ещё и соусом по дороге облилась.
— Да? Как это мило с её стороны. Итак, прошу за стол!
— Она сбежала от меня два года назад.
— По правде говоря, барон, на её месте я бы сделал то же самое.
— Поэтому я и женюсь не на вас, а на Марте…
Я понял, в чём ваша беда. Вы слишком серьёзны. Умное лицо ещё не признак ума, господа. Все глупости на земле делаются именно с этим выражением лица... Улыбайтесь, господа... Улыбайтесь...
У меня был друг — он меня предал, у меня была любимая — она отреклась... Я улетаю налегке.
— К сожалению, при живой жене вы не можете жениться вторично.
— При живой? Вы предлагаете её убить?
— Ты не забыл, что через полчаса начнётся бракоразводный процесс?
— Он начался давно. В тот день, когда я тебя увидел.
Помнишь, когда мы были у Архимеда, он сказал: «Любовь — это теорема, которую нужно каждый день доказывать». Скажи мне что-нибудь на прощанье.
Мой лучший друг меня предал, моя любимая отреклась... Я улетаю налегке.
Да здравствует развод! Он устраняет ложь, которую я так ненавижу!
Умное лицо — это ещё не признак ума.
Не может быть, чтобы один умный человек не понял другого...
— Он его уже запомнил в лицо.
— Кто кого?
— Герцог. Кабанчика!