Что я хочу на самом деле сказать: когда ты меня целуешь, я не хочу ничего другого, как прикасаться к тебе и чувствовать, как смешиваются наши дыхания. Чёрт возьми, я так ужасно влюблён в тебя, что у меня такое чувство, как будто внутри меня разлили канистру с бензином и подожгли!
Настоящий дом находится там, где стоят твои книги.
Нигде ты не поймёшь человека лучше, чем в его снах, нигде нельзя узнать столько о чьих-то слабостях и тайнах.
Мы больше не сможем быть друзьями, но при этом мы как будто подписали что-то вроде пакта о ненападении.
О Господи! Уже два комнатных фонтана! Похоже, что снятая с производства модель «Ниагарский водопад» продавалась со скидкой.
Прежде чем рассказать мне о вещах, не предназначенных для постороннего слуха, убедись, что я действительно тот, за кого себя выдаю.
Влюблённые девочки — это бомбы с часовым механизмом. Никогда нельзя знать наверняка, что она выкинет в следующую минуту.
А мне вдруг стало интересно, мучили ли Золушку угрызения совести, ну хотя бы немножко, когда принц увёз её на своём белом коне далеко-далеко.
А вот и он, укоризненный взгляд, тут как тут.
Я не боюсь мертвых. В отличие от живых они — по моему опыту — не делают ничего плохого.
— Mine eye and heart are at a mortal war, how to divide the conquest of thy sight, — бубнила я.
— Это ты мне? — спросил Гидеон.
В этом весь Гидеон — только стоит пережить с ним что-то э-э-эм… приятное, как он прилагает все усилия, чтобы как можно быстрее всё испортить.
— Гвендолин постарается, и у нее все получится, да, Гвендолин?
Я ничего не ответила. Слишком уж пострадала за последние два часа моя самооценка. Если от меня требуется только вести себя тихо и не причинять неудобств — думаю, с этим я справлюсь. Буду стоять себе смирно и изредка помахивать веером. Или не помахивать, а то ведь, кто знает, что это может означать. Просто буду стоять и улыбаться, не показывая при этом зубы. Тогда мне никто не помешает, никто не спросит меня ни про какого маркиза фон Стаффорда, или — ужас-ужас — не пригласит на танец.
Мне кажется, кто-то стоит там за занавеской и подслуши... — только и успел сказать Гидеон, но тут я обвила руку вокруг его шеи и прижалась губами к его губам. Ну и раз уж всё так получалось, пользуясь случаем, я прижалась всем телом к его телу, в лучших традициях прилипалы-Лавинии.
— Она в жизни не влюбится в такого зазнайку.
— Уже влюбилась. А он такой же, как и ты когда-то.
— Ты о чём? Этот…! Ни капли он на меня не похож! Я тобою никогда так не помыкал, никогда!
Она усмехнулась.
— Да ну.
— Разве только тогда, когда это было жизненно необходимо, — он сдвинул шляпу на затылок.
— Ничего там нет!
— Там может кто-нибудь прятаться и подслуши...Предложение осталось незаконченным возгласом. Вдруг стало совсем тихо. Что там еще снова случилось?
Не раздумывая, я отодвинула штору. Девочка, которая выглядела как я, прижала свои губы к губам юноши. Сначала он просто стоял и не сопротивлялся, а потом положил руки на ее талию и притянул к себе. Та закрыла глаза.
— Я так не умею, Гидеон. Меня не устраивает, что ты попеременно то целуешь меня, то обращаешься со мной, как будто ты меня ненавидишь.
Гидеон какое-то время молчал.
— Я бы больше хотел тебя все время целовать, чем ненавидеть, – сказал он после паузы. – Но ты не облегчаешь мне задачу.
Ворон, парящий в рубиновом храме,
Слышит песнь мёртвых он между мирами,
Не знает, что силою он наделён,
Но вот пробил час, завершён круг времён.
Лев с диамантовым гордым оскалом,
Под действием чар сила светлая пала.Солнце умрёт, лишь тогда всё сменится,
Ворона смертью круг завершится.
Оружие, которым ты не умеешь пользоваться, скорее всего будет обращено против тебя же.
— Я готов. А ты, принцесса?
— Если ты готов, то готова и я.
Сначала путаются слова, затем путаются понятия, и в конце концов путаются вещи.
— Пароль?
Кто ели бисквитис. Что-то в таком духе.
— Ква редит нэсцитис, — сказал Гидеон.
Ну, почти правильно.
Когда рассеялись тучи, выглянуло солнце, а в комнату проскочил яркий луч света, Ракоци, вопреки моим ожиданиям, не превратился в горку пепла.
— Ты необыкновенная девочка, Гвендолин, — шептал он, гладя меня по волосам. — Ты очень, очень необычная. И не нужно никакой магии ворона, чтобы быть для меня особенной, — его лицо оказалось совсем близко. Когда его губы прикоснулись к моим, я закрыла глаза.
Такие они умные и красивые, эти мальчики! За исключением Джаспера — он только красивый.
Если я чем-то и горжусь, то своей склонностью к неповиновению.
— Он действительно может читать мысли? — прошептала я.
— Лакей? — пошептал в ответ Гидеон. — Надеюсь, нет. Я как раз думал о том, что он похож на горностая.
Я ведь буду не первой, кого любовь довела до трагического конца. И компания у меня не самая захудалая: Русалочка, Джульетта, Покахонтас, дама с камелиями, мадам Баттерфляй, — а теперь к ним присоединюсь и я, Гвендолин Шеферд. Было бы неплохо, однако, отказаться от рокового удара кинжалом в сердце. Я чувствовала себя такой разбитой, что вполне могла бы умереть от чахотки, а это гораздо возвышенней и романтичней. Бледная и прекрасная, как Белоснежка, я буду лежать на кровати, волосы красиво струятся по подушке. Гидеон встанет предо мной на колено и предастся горьким стенаниям, что же он наделал, ах, если бы он только прислушался к моим последним словам…
— Ты готова?
— Если ты готов, то и я тоже.
Даже не пытайтесь узнать, кто я, до сих пор это еще никому не удавалось.
Ты можешь минутку помолчать? Я должен собрать все свое мужество, чтобы признаться тебе в любви. У меня в этом совсем нет опыта.
— Сначала немного поссорилась с матерью, потом сильно поссорилась с сестрой, на работе чуть-чуть поссорилась с начальником и в конце дня поссорилась с… моим бывшим парнем, который случайно является Великим Магистром очень таинственной секретной тайной ложи.
— Ну видишь, всё нормально, мам.