... И пришел на смену Солнцу Туман. И как ночь сменяет день, так и он занял отведенное ему место. И привел он демонов, что стали вторым проклятием рода человеческого. И воцарилась Тишина.
Кроме того, его пророчества всегда неприятно поражали обилием конкретных подробностей. Настоящие пророки так не пишут. Пророчества должны выглядеть туманными и неоднозначными, а излагать их надлежит архаическим языком, лучше в стихах — этим стилем Афанасий так и не смог овладеть.
— Не хнычь, сестренка. — Брат покровительственно похлопал меня по плечу, оставив на роскошном наряде отпечатки перемазанных шоколадом пальцев. — Завтра, как только откроют ворота, я пойду в город и найду нам толкового мага.
— А если не найдешь?
— Ринка, ты пифия или баньши? — рассердился Дар. — Лучше бы напророчила чего полезного. Вроде: «... вижу... ВИЖУ!.. дорога... лужа... дохлая кошка... третий поворот от кузницы, желтый дом с двумя трубами, условный стук: три длинных, два коротких, пароль «принимаете ли вы в починку мельничные жернова?», отзыв «король умер, да здравствует его призрак!».
— Мисс Воган, не в оплату услуги, но потому, что ваше доброе сердце дает вам на это право, я скажу вам три вещи, касающиеся вашего будущего. Мои слова будут туманны — такова природа пророчества.
— А почему пророки не могут ничего говорить прямо? — спросила Бидж.
Харрал немедленно ответил ей:
— Потому что, если бы я сказал: «Поверните налево у светофора, дойдите до биржи и продайте свои акции «Дженерал Электрик», то это было бы изменением будущего, а не его предсказанием. Я был бы тогда консультантом, а не пророком.
Серебряный, Бронзовый и Золотой будут соперничать между собой. Железный откроет цветения тайну, Расколотый Замок укажет Хрустальный. Рубиновый Ключ все секреты расскажет, а Черный — путь к самому сердцу укажет...
Ворон, парящий в рубиновом храме,
Слышит песнь мёртвых он между мирами,
Не знает, что силою он наделён,
Но вот пробил час, завершён круг времён.
Лев с диамантовым гордым оскалом,
Под действием чар сила светлая пала.Солнце умрёт, лишь тогда всё сменится,
Ворона смертью круг завершится.
— Согласно пророчеству, зло вновь овладеет землей с помощью сердца дракона.
— Зло? С помощью Дрейка? Нет, это не тот дракон.
— Не обязательно быть жестоким, чтобы стать орудием зла. Дрейк наивный.
Давайте уясним одну вещь. Я не верю в пророчества. Никто не может изменить будущее в один момент.
— Моё видение будущего позволило мне наблюдать за реками возможностей, разрешая мне вникать в возможные реальности, к которым наши действия нас подталкивают. Но это не значит, что я могу всё предсказать. Что меня интересует — эти чрезвычайно маловероятные реальности, настолько оторванные от естественного хода событий, что я не могу их отследить. Когда мы действуем необычным образом, мы создаём новые непредвиденные тропинки, и попадаем в эти лужицы невероятностей.
— О, значит ты хочешь делать то, что обычно не делаешь, чтобы узнать, что случится?
— Я не ожидала, что ты это поймёшь.
Мы никогда не верили в пророчества. И провели всю жизнь в боях с врагами, которых нам показали отцы и деды.
В реальной жизни пророчества — это память человечества. Ни один пророк, в сущности, никогда ничего не предсказывал, они просто вспоминали прошлое.