Женщина подчёркивает красоту ради улучшения самочувствия.
Быть нейтральным — не значит быть равнодушным и бесчувственным. Не надо убивать в себе чувства. Достаточно убить в себе ненависть.
Известное перестаёт быть кошмаром. То, с чем умеешь бороться, уже не так страшно.
Если б умение пользоваться опытом и делать выводы помогало, все давно бы забыли, что такое война. Но тех, кто жаждет войны, никогда не сдерживали и не сдержат ни опыт, ни аналогии.
Нет такого понятия, как честный бой. В бою используют любое преимущество и любую возможность.
Но я не хочу умирать на войне, ибо это не моя война.
Зачем эти вопросы, эти воспоминания? В прошлое возврата нет (…) У меня уже нет никого и сама я другая.
— Как узнать, что пришло время?..
— Пойти с мужчиной в постель? Очень просто. Раз ты начала об этом думать, значит, время уже пришло.
— Но я вовсе не хочу!
— А совсем и не обязательно. Не хочешь — не идешь.
— А как узнать, что он и есть тот самый, с которым...
— ... можно пойти в постель?
— Угу.
— Если в принципе имеется выбор, а опыта особого нет, то в первую очередь следует оценить не мужчину, а постель.
Грядет время перемен. Печально будет стареть, сознавая, что не сделал ничего такого, чтобы грядущие перемены были бы переменами к лучшему.
Не измывайтесь над чужой религией. Это и нехорошо, и неприлично, и… небезопасно.
Убийство — всегда убийство, независимо от мотивов и обстоятельств. Посему те, кто убивает либо подготавливает убийство, суть преступники и разбойники, невзирая на то, кто они: короли, князья, маршалы или судьи.
Нетерпимость и зазнайство всегда были присущи глупцам и никогда, думается, до конца искоренены не будут, ибо они столь же вечны, сколь и сама глупость.
Мне известно, что тебе около сорока, выглядишь ты на тридцать, думаешь, будто тебе немногим больше двадцати, а поступаешь так, якобы тебе всего лишь десять.
– Я знала, что ты не поймешь.
– Не пойму, верно. Никогда. Но в чем дело, знаю. Ваши значительные, ваши великие дела, ваши войны, ваша борьба за спасение мира… Ваша цель, которая оправдывает средства… Прислушайся, Филиппа. Слышишь голоса, крики? Это коты дерутся за свои великие дела. За абсолютную власть над кучей отбросов. Это не шутки, там льется кровь и летят клочья шерсти. Там идет война. Но мне в высшей степени наплевать на все эти войны, кошачьи и твои.
Несчастье пришло в строгом соответствии с извечной природой несчастий и стервятников – оно висело над ними какое-то время, но выжидало соответствующего момента.
Моя учительница любила говорить, что выдавать Силу следует так, как будто ты — прости! — пукаешь в бальном зале: нежно, экономно и под контролем. И так, чтобы посторонние не догадались, что это твоя работа.
— Что... между тобой и Геральтом, госпожа Йеннифэр?
<....>
— Грусть, — ответила чародейка серьезно. — Тоска. Обида. Сожаление. Надежда. И страх. Да, похоже, я ничего не упустила.