— ... Будь на вершине – и не пытайся потрясти мир.
— Мир потрясают те, кто втоптан в грязь. С Олимпа можно лишь метать молнии.
Прошлое может ударить — если мы сами этого хотим. И мы можем привыкнуть к боли, даже полюбить её.
Прошлому можно вернуть имена. Можно вспоминать его. Главное — не делать мёртвое живым.
Мы всегда далеки меж собой, Грей. Ты говоришь об иллюзиях. Так вино дает нам иллюзию радости, а секс – иллюзию близости.
— Власть – вот ваш Бог, Кей. Она туманит и твой рассудок.
— Я не стремлюсь к власти!
— Стремишься. Но понимаешь ее по-другому. Тебе не нужна мишура титулов и тысячи юных самок. Тебе не нужно право даровать вечную жизнь. Ты убийца – по сути своей. И власть для тебя – свобода дарить смерть.
Вселенной неведомо понятие добра и зла. Беря за точку отсчёта мораль <…> различных социальных групп людей, мы получим результаты столь разные, что критерии будут утрачены полностью.
Лики прошлого стёрты. Только во снах мы узнаём их сразу.
Возраст — он не в теле, он где-то на самом дне души...
– Нас ещё учили не предавать друзей, родных и Империю.
– А если одно из предательств было неизбежным?
– Всегда есть компромисс, девочка.
Рашешь встала. Подошла к нему, совсем близко. Приблизила губы и прошептала в самое ухо:
– Нет. Не всегда. И тогда надо выбирать тех, кто сможет простить.
Он не способен дать — ничего и никому. Он всегда будет рушить то, что сочтёт неправильным. Очень редко, в переломные моменты истории, такие люди необходимы — они устраняют опасности и расчищают пути. Но и тогда созидают другие.
Достоин ответа вопрос, а не спрашивающий.