Вот стою я тут и типа битый час вас подслушиваю, ну и думаю, что за люди вы такие, Хохляндия, А?
— Простите, мне... мне просто показалось, что за нами кто-то следит.
— Ах-ха, когда кто-то говорит о подобном, это всегда означает, что кто-то действительно следит.
Приходилось жить — и ты жил, по привычке, которая превратилась в инстинкт, — с сознанием того, что каждое твое слово подслушивают и каждое твое движение, пока не погас свет, наблюдают.
— Вам стоит крепко подумать, кому вы служите?
— Я служу Господу и королю. Именно в таком порядке. Полагаете, я в этом неправ, милорд?
— Ничего такого я не имел в виду, но я за вами слежу.
— А Бог следит за всеми нами!
Еще в начале двадцать первого века Датапол – он тогда назывался по-другому, но не в этом суть, – в первый раз составил полную базу всех секс-девиантов. Технология онлайн-наблюдения тогда делала свои первые шаги. В ее основе в те дни лежал простой, но мудрый принцип. Ты будешь смеяться, Ке, но каждый профессионал знает, что вы, извращенцы, реагируете не столько на картинку, сколько на подпись под ней…
Кеша проглотил это «вы, извращенцы» безропотно. Роптать не имело смысла по многим причинам.
– На картинке может быть пожилая негритянка, режущая арбуз, а подпись будет «тинэйджеры, пойманные в ванной» – и клиент все равно кликнет по ссылке. Человеческий мозг так прошит, что словесный уровень кодировки преодолевает визуальный. Сотни лет люди кричат, что мы живем в царстве визуальных образов. Это, конечно, так – но классифицировать визуальное многообразие можно только с помощью слов. Поэтому уже в двадцать первом веке главные порносайты мира были просто филиалами Датапола. Порноролики, возможно, снимались искренними энтузиастами, но их названия придумывали офицеры полиции по специальному алгоритму, позволявшему составить, так сказать, подробное меню всех возможных девиаций. И по первому же щелчку мыши эти диагнозы навсегда застревали в личной метадате… ...
– Уже в те годы офицер спецслужб мог увидеть подробное секс-досье на любого гражданина, имеющего привязанные к личным аккаунтам девайсы – а все девайсы, засвечивались после первого же использования кредитной карточки или электронной почты… Мало того, на гаджетах уже тогда стояла дистанционно управляемая камера, а потребители свято верили, что она работает только тогда, когда рядом горит махонькая зеленая лампочка, хе-хе-хе… И каждый почему-то считал себя обязанным носить в кармане так называемый смартфон – микрофон и глаз сразу нескольких спецслужб. Это было, как людям объясняли в медиа, современно и престижно… <...>
С тех пор технологии наблюдения стали неизмеримо совершеннее. А после появления внутримозговых подключений говорить о каком-то сопротивлении сканированию просто смешно. Тебе не понять этого олимпийского всемогущества, этого божественного всеведения, с которым смотрит в ваши души любой офицер спецслужб с полным допуском…
Я живу со своими родителями в большом доме. Они говорят, в наших местах «захватывающий ландшафт». Не знаю, верю ли я в ландшафт. Но как бы там ни было, вид из окна способствует моей слежке за соседями. Я с ними пока не знаком, но они кажутся отвратительными. Ниндзи.
Всегда внимательно следи за своей женой, если она умная. А если дура — еще тщательнее. Понял?
— Господа, мы хотим обсудить незаконное преследование моего клиента. Мистер Эрмантраут стал объектом жестокой, безжалостной и несанкционированной слежки ОБН. <...> Все мы знаем, что вы круглые сутки пасёте моего клиента. Бедняга и пары минут не может погулять с любимой внучкой, чтобы вы не затрясли кусты, подглядывая из своих биноклей. И это его беспокоит. И ему уже стало хуже в физическом и психическом планах.
— А по мне, здоров как бык.
— Ну, не все раны видны снаружи.
Пусть я уже давно не ношу значок, но раньше мы следили за преступниками, а не друг за другом.
Мы следим за Америкой, а Америка следит за нами.
— Какое правительство имеет право читать мои личные сообщения? Вы что, не слышали про конституцию?
— Мы о ней слышали, а еще мы слышали о декларации независимости. На свете есть много людей, которые считают, что правительство не имеет права совать свой нос в дела граждан, но это до тех пор, пока самолет не влетит в две башни и не погибнет маленькая девочка. Вы хотите жить в стране свободных, отважных, но отважные не станут свободными, пока страна не станет родиной. А она не станет родиной, пока есть уроды, которые хотят взять ваш флаг и засунуть вам его в жопу. И вот когда вы будете сидеть на толчке, я могу вам гарантировать одно...
— Да? И что?
— Вам будет насрать, кто следит за вашим аккаунтом в Твиттере.
Эдвард Сноуден — это герой, который информировал общественность об одном из самых серьезных событий этого десятилетия — ползучем создании системы всеобщей слежки. Эта система оказала порочное влияние на суды в США, сделав их тайными и заставив их выносить решения, нарушающие конституционные гарантии для почти всего населения.
Я стараюсь не следить за модой, не хорошо — подглядывать и следить за кем-то.
Сегодня идёт разговор о том, насколько мы можем доверять технологии, которая окружает нас, и правительству, которое регулирует её использование. Вместе мы можем найти лучший баланс, положить конец массовой слежке и напомнить правительству о том, что если оно действительно хочет знать, что мы чувствуем — всегда дешевле спросить, чем шпионить.
Массовая слежка не работает. Этот закон отберет у каждого россиянина деньги и свободу, не улучшив безопасность. Не стоит его подписывать.
У каждого из нас в кармане лежит датчик, который показывает, где мы находимся, в любое время и всюду. Подумайте о своей личной жизни. Дети, рождающиеся сегодня, могут вырасти и даже не знать о том, что такое частная жизнь. Они никогда не поймут, что значит иметь что-то, что не записано или не отслежено.
Даже если вы не делаете ничего плохого, вы оказываетесь под наблюдением и вас записывают. <...> Это позволяет добраться до точки, где вы и не должны сделать ничего плохого, вы просто в конечном итоге попадаете под подозрение от кого-то, даже по ложному обвинению, а затем они могут использовать эту систему, чтобы вернуться назад во времени и тщательно изучить любое решение, которое вы когда-либо делали, каждого друга, с которым вы когда-то что-то обсуждали, и обвинить вас в этом или просто взять под подозрением вашу невинную жизнь.