«Мы не машины», — кричат рабочие, протестуя против строгого контроля или тяжёлого труда, и это так и есть. Мы не машины. И потому порой люди теребят механизмы, не понимая, как с ними обращаться.
Глупо бы выглядел мир, где все машины толкают снаружи, вместо того, чтобы ехать внутри них.
Шоферы Нью-Йорка — совсем как сам Нью-Йорк: ни один не уступит ни пяди и всем плевать. Ни сострадания, ни любезности: бампер к бамперу — и вперед. Ясное дело: уступивший хоть дюйм, устроит дорожную аварию, беспорядок, убийство. Машины потекли по дороге сплошь, будто какашки в канализации. Видеть это было дивно, и никто из водителей не злился, они просто смирились с фактами.
— Итак, покупаем её?
— Нет, мне нужна другая машина.
— Какая же?
— Электронный калькулятор — он будет работать за троих бухгалтеров и в три раза быстрее.
Я не верю, что человек был создан, чтобы им управляли машины. Машины могут создавать закон, но не вершить правосудие. Это дано лишь человеку.
Когда мы сможем привить машине человеческие чувства, появится ли у нее душа?
Когда наши машины будут столь умны, что станут такими же жестокими, как человек, возможно, они так же научатся любить, как человек.
Технологии превзойдут нас, смогут совершенствоваться и производить сами себя. Мы станем подчиняться машинам.
— Эй, что-то воздух не поступает...
— Накрылось жизнеобеспечение. Уверен, что это была хорошая идея?
— Ты сколько можешь не дышать?
— Подожди. Если найдём систему жизнеобеспечения, думаю, я смогу подать кислород. А пока поищи баллоны с кислородом.
Альберт Эйнштейн однажды сказал: «Технический прогресс подобен топору в руках патологического преступника.» Не сразу, но мне, наконец, удалось понять, что он имел ввиду. Сколько раз мы гнались за мечтой о прогрессе, которая в результате была извращена? Сколько раз машины, которые должны были улучшить жизнь — разрушали миллионы жизней? А теперь мы хотим применить эту мечту в себе, чтобы улучшить самих себя. Я на собственном опыте знаю, насколько это опасно.
Машины, заводящие бесполезные привычки, зовутся людьми.
Душа машины сильнее стали.
Механизм изначально был моим личным врагом, а что до часов, то они были обречены растечься или вовсе не существовать.
Электронный мозг будет думать за нас точно так же, как электрический стул за нас умирает.
Машинам поклоняются, потому что они красивы; машины ценятся, потому что в них заложена мощь. Машины ненавидят, потому что они отвратительны, машины презирают, потому что они делают из людей рабов.