... я иногда удивляюсь... своей... где-то внутри лежащей, несмотря ни на что, радости жизни, — просто вот рад тому, что живу, вижу голубое небо...
Мы, русские, не любим свое, родное. У нас у всех есть какое-то глубоко обидное свойство стыдиться своей «одежды» (в широком смысле этого слова), мы всегда стремимся скинуть ее и напялить на себя хотя «поношенный», но обязательно чужой пиджачок.
Что бы я стал делать, когда не хожу с 1917 года! Когда пишу, у меня всегда картина стоит перед глазами. Я её целиком списываю и срисовываю... Я могу заказать голове картину. И эти картины сменяются в голове, как в кино. Иногда от виденного голова пухнет.
Я бы и теперь и десять Ялт и столько же Черных морей променял бы на Астрахань, думаю, что у меня и душа-то по природе Астраханка.
Любовь к жизни, радость и бодрость, любовь к своему, «русскому» — это было всегда единственным «сюжетом» моих картин.
... Ходил сегодня по Кинешме, все смотрел — очень красивый городок, с такой типичной местной физиономией. Особенно хорошо за рекой, где две церкви такой странной формы. Хочу завтра пойти туда написать этюдик, если не озябну — сегодня 21°, а мне показалось не особенно холодно днем. Ты знаешь, как это неприятно — видеть все и не мочь работать, а здесь очень много интересного, особенно вчерашний базар меня поразил, по краскам удивительно сильно, и, вероятно, на кем я и остановлюсь; чем выдумывать всякие «сюжеты», нужно только брать из природы, которая бесконечно разнообразнее всего выдуманного. Едем мы в субботу вечером, в субботу будет базар, и мне хочется еще посмотреть...
Конечно, надо знать мировое искусство, чтобы не открывать Америк, не быть провинцией, но необходимо уметь сохранить в себе нечто свое, родное и дать при этом нечто большое и равноценное тому крупному, что дает Запад. Ведь и Запад у нас ценит все национально оригинальное (и, конечно, талантливое), например Малявина...
Идет сильный снег и ветер. Какая досада, работать нельзя — и таких дней много уже было. Пишу опять эскиз1. Снег все идет, начал эскиз. Если напишу картину как эскиз — будет очень красиво, по крайней мере, мне так кажется... Так сегодня кроме эскиза ничего и не делал — все-таки я очень доволен сегодняшним днем. Эскиз как-то сразу сделал и именно в таком виде, как я хотел. Этюды, написанные в прошлом году зимой, все войдут сюда же, прибавить немного придется. А главное — смотреть побольше, по-моему, это больше даже помогает для общего впечатления, чем писание этюдов; задерживается только самое главное — эссенция, так сказать, всех впечатлений...
Не знаю, удалось ли мне сделать и выразить в моих вещах то, что я хотел, — любовь к жизни, радость и бодрость, любовь к своему «русскому» — это было всегда единственным «сюжетом» моих картин.
Говорят, что русский быт умер... Это чепуха! Быта не убить, т. к. быт — это человек...
— Знаете, что меня больше всего удивляет? Судьба окрасила вашу жизнь в холодные, можно сказать, мрачные тона. А ваши картины, наоборот, до краев заполнены солнцем и радостью...
– Это потому, что краски для своих картин я выбирал сам.