— А ещё мне почему-то страшно.
— Страшно. Просто вы русские боитесь быть счастливыми.
— Не только русские. Между прочим древние римляне даже сами себе не позволяли признаться, что они счастливы, они боялись вызвать зависть богов. Боги не прощают и наказывают людей, которые хотят хоть в чем-то сравниться с ними.
— Кто это? [Эдик, выглядывая с опаской из ванной].
— Муж!
— Кошмар!
— У тебя три минуты, чтобы исчезнуть.
— Почему так мало?
— Не лезь в мою семейную жизнь!
— Мое тело... Исчезает.
— Ваше Величество... Спасибо вам за все, что вы сделали. Вы ведь спасли меня.
— Соня... Я впервые... Вижу твою улыбку.
— А я впервые увидела слёзы дракона...
Вы когда-нибудь испытывали чувство вины? Может, вы бросили жену и детей, оставили их без гроша за душой, а может кого-то убили? Родственника или соседа? И от этого у вас под ложечкой неприятное ощущение, которое потихоньку растет и превращается в ноющую пульсирующую боль, которая гложет вас, лишает уверенности, заставляет вас чувствовать себя жалким, несчастным и напуганным. Так вот, бояться больше нечего, потому что в продажу поступила чистая совесть, самое последнее поступление из замечательного чуда из чудес — Червонного казино!
— Я расту как все, прилично, — сказала Соня. — А ты безобразничаешь!
В восемнадцать лет оно ещё понятно. К тебе подходит пузан в дымчатых очках: «Деточка, я ставлю «Алые паруса». Мне нужна Ассоль!» И ты таешь, как эскимо. Потом выясняется: ничего он не ставит, а ты ему нужна, чтобы нахлобучить на свой озабоченный вагиноискатель. Но клюнуть на это в тридцать... два...
— Миша, ты спер ядерный чемоданчик. Зачем?
— На память.
— Тебя расстреляют.
— У нас нет смертной казни.
Либо мы умираем, либо живем.
— Мужиков беречь надо — это ж цветы жизни!
— Это про детей так говорят.
— А по сути — одно и то же.
Почему на меня всю жизнь всякая ерунда сыплется?
Как веселиться — так все вместе, а как умирать — так ты один.