— Я знаю, что вы верите в слово божье.
— Я верю в то, что мы сами делаем себя теми, кто мы есть. И кровь на наших руках, не бога.
— Не загляните в моё будущее?
— А есть ли оно у вас?
— У каждого есть.
— Не у каждого, некоторые живут лишь прошлым.
— Я хочу знать, кто я такая.
— А если тебе не понравится ответ?
— Лучше знать.
— Ошибаешься.
Люблю грозу: она смывает следы цивилизации, и так проступает истина.
— Они все делали меня одинаково счастливым.
— То есть они делали вас одинаково несчастным.
— Можно я поцелую вашу шею?
— Не спрашивайте разрешения. Если вы хотите что-то сделать — делайте, потому что это ваше желание, а не моё разрешение. Вы должны пойти на риск отказа.
— Был и ещё один человек, он говорил, что живёт только ради того, чтобы защищать меня.
— Что с ним случилось?
— Он ушёл.
— Вы знаете, что я такое.
— Да. И я здесь.
Быть прекрасной значит быть почти мёртвой, не правда ли?
Мы страдаем от нашей утраты, она ожесточила наши сердца. С этого момента назад дороги не будет.
— В душе каждого есть нечто такое, чего не стоит обнажать.
— Но что случится, если обнажить?
— Оно поглотит нас, и тогда мы исчезнем, а наше место займёт иное существо без контроля, без границ.
У всех свои проклятия, не так ли?
— Какой же ты жалкий. Вечно скрываешься за чужой личиной. Ты что, боишься?
— Постоянно. Но знаешь, чего я боюсь больше всего? Пустой жизни.
— Что же делать этим людям, тем, кто был избран?
— Противостоять банальности.
— Быть не как все. Но разве это не ужасное проклятие, быть оторванным от общества?
— Быть необычным, могущественным, разве это не божественный дар?
— Одиночество.
— Поиск.
— Чего?
— Подобного себе.
— Такого, как вы.
— Такого же исключительного.
— Но тогда вы не будете уникальны.
— А также одиноким.
— Мне нужен кто-то для ночной работы.
— Милая, это нужно всем.
— Вы — мудрый человек, мистер Чендлер?
— Не совсем.
— Мудрый человек убежал бы из этого дома и определенно попытался бы забыть события прошлой ночи. И не оглядывался бы назад.
— Это похоже на предупреждение.
— Это приглашение.
— Романтическая поэзия, Доктор?
— Нельзя жить только в эмпирическом мире. Нужно искать эфемерное, иначе зачем жить?
— Больше всего в цветах меня восхищает их двойственность.
— Двойственность?
— Загадка, по крайней мере.
— Что ж, и у роз есть шипы. В том и суть. Эти растения кажутся такими привлекательными, но в них скрыта опасность.
— Многое может быть обманчивым.
— Но кто из нас не имеет секретов.
— Башмачок Ротшильда — редчайшая орхидея на земле. <...> Она расцветает лишь раз в пятнадцать лет. Долгие годы совершенствует себя, вся жизнь ради шести идеальных цветков.
— И как долго она цветёт?
— Мгновение.
— Она ядовита?
— Как и все чудесные создания, я надеюсь.
Мне всегда казалось, что, нарекая именем вещь, мы оживляем её, как по волшебству.
Счастливого конца нам не видать. Клык будет грызть, а коготь — рвать.