— Ни черта в этой болезни доктора не понимают.
— И я так считаю. Я потратил тысячу долларов и всё впустую.
— У вас распухает?
— По утрам. А уж перед дождем — просто мочи нет.
— У меня то же самое. Стоит какому-нибудь паршивому облачку величиной с салфетку тронуться к нам из Флориды и я тут же чувствую его приближение. А если случится идти мимо театра, когда там идёт слезливая мелодрама, например, «Болотные туманы» — сырость так и впивается в плечо, что его начинает дергать, как зуб.
— Так чего же ты хочешь?
— Свободы.
— О, как я и подозревал. Тебе надоело быть в тюрьме?
— Да, именно, я задолбался.
— Ты хочешь сбросить оковы, переродиться?
— Да.
— И ты сбежала из ада, нашла себе тело этого бедолаги, только что помершего от инфаркта и начала губить землю? Ну что ж, пора и джигу станцевать. Мы нашли тебя, мама.
— Погодь, че?
— Ты же сказал, что хотел сбросить оковы?
— Да, когда меня в скорой спасли, я понял, что я хочу быть свободным.
— Да, свободным от ада.
— А, не, от долгов. Я кучу денег должен, ну и вот эти цацки все бы покрыли. Ну, все, вы двое — мне это надоело...
— Это не мама.
— Да, что ты говоришь!?