— Я что, совсем безнадёжен!?
— Сравним средний балл. У меня 74.
— У меня 46.
— Если округлить, то получится 0.
— Если бы у меня были друзья, я бы должен был за них переживать, верно? Когда им грустно или случилась беда, я должен был бы чувствовать сходные ощущения. Следовательно, мне было бы хуже и хуже, и, в конце концов, я сломался бы в конец.
— А если бы они радовались или были бы счастливы, у тебя так же было бы хорошее настроение. Разве это не прибавило бы тебе сил?
— Хм… — я тряхнул головой. — Когда друзья радуются или просто счастливы, я им жутко завидую.
— Люди такие ничтожные, — решительно сказала Ханекава.
— Даже если это так, то все, в конечном счете, все равно сведется к нулю. Есть у тебя друзья или нет их совсем – в мире достаточно негатива и без них.
Чувство вины может растерзать человека на части. Скука убивает примерно так же, как и вина.
— Однако, похоже, что ты многое знаешь. Я удивлена. Может быть у тебя даже есть мозг.
— Есть, конечно!
— Конечно. На самом деле то, что в этой твоей черепушке есть мозг, — настоящее чудо.
— Ты меня совсем дураком считаешь?
— Как ты догадался!?
То, что кто-то просто живет легкомысленной жизнью, не означает, что он имеет право легкомысленно умереть.
— Могла бы хоть полотенцем прикрыться!
— Ещё чего, так только бедные делают.
Младшие сёстры привлекают только тех, у кого их нет.
У тебя воображение не хуже, чем у заправских яойщиц.
— Во мне течет кровь правосудия, и она велит мне карать зло!
— Да тебе просто нравится бить людей.
— Я пылающая девушка!
— Сгори заживо.
— Проси что угодно — я всё выполню.
— Всё?
— Всё-всё, чего ни пожелаешь — исполню всё. Захват мира, вечная жизнь, уничтожение армии инопланетян, летящих на землю.
— Ты что, хочешь сказать, что круче Шенлонга?
— А ты думал?
— Еще и соглашается.
— Но, честно говоря, мне проще помочь тебе с чем-нибудь личным.
— Кстати, вон та, в углу, кто это?
— А, можешь не обращать на неё внимания. У неё нет ни тени, ни оболочки, ни даже имени. Она – никто.
— Ясно. Значит никто? Ну и пусть.