Тощий виден насквозь. А в толстяке может скрываться кто-то еще.
Можно стать бывшим министром или депутатом, но нельзя стать ни бывшим генералом, ни бывшим дураком. Это звания пожизненные.
Первой жертвой правды становятся те, кто ее высказывает.
Не обязательно врать, для того чтобы обманывать.
«Геноцид» — это когда убивают; «плебисцит» — просто обманывают.
Идеальное демократическое общество — каждый гражданин может послать любого другого гражданина к чертовой матери без различия пола, национальности и вероисповедания.
Генерал отнюдь не рассчитывал, что его пример будет другим наукой, и не ради этого размышлял и неоднократно принимался описывать обстоятельства расставания с работой, которую он тогда любил и которой отдал тридцать лет жизни. Ему хотелось разобраться, где он действовал по своей воле, была ли вообще эта воля или неведомая сила жесткой рукой провела его через эти дни.
Если бы Архимед утонул в ванне и на голову Ньютона упало не яблоко, а кирпич, это лишило бы человечество двух славных имен, но не отменило бы законы природы.
Оратор, заткните свое орало!
Возводится что-то непонятное: то ли леса нового дома, то ли эшафот. Но у нас есть стратегия: «поживем, увидим».
На заседании блока «Демократическое ехидство» председатель обратился к собравшимся со словами «Воображаемые товарищи!»...
Крючков был хитрым, умным, никому не доверявшим и ни перед кем не раскрывавшимся человеком. Замкнувшись в своем внутреннем мире, допуская туда только то, что отвечало уже сложившейся, окаменевшей точке зрения, он, можно полагать, утратил реальное представление о процессах, происходящих в стране, и их объективном характере. Мир для него был скоплением конфликтующих или сотрудничающих политических деятелей, сложной паутиной интриги. Народ в этом мире присутствовал как предмет заботы или манипуляций, но не творец истории. Народ безмолвствовал и молча негодовал. Председатель не мог уловить глубину изменений общественной психологии.
Задача пресс-секретаря — переводить косноязычное вранье на общедоступный язык.
Всемирная свалка радиоактивных отходов и дурацких идей... Как будто своих мало.
Лицо, по которому проехало колесо истории.
В мире абсурда рациональное кажется нелепостью.
Партии, как цветы, пахнут особенно резко в период увядания.
За революции и контрреволюции, за чужие войны платили сполна все предки Генерала, сырой материал истории, русские незадачливые люди.
Врут сквозь слезы...
Научись придавать лицу значительное выражение. Соответствующие мысли появятся сами.
Огорчили человека, чтобы привести его в соответствие с окружающей средой.
Может ли слепец увидеть очевидное?
Есть два вида ораторов — одни говорят глупости экспромтом, другие зачитывают их по бумажке.
Исторические оптимисты довели страну до такого состояния, которое пессимистам не снилось в кошмарных снах.
Переименования — это не дань уважения истории, а плевок в лицо.
Зачем сгонять людей в концлагерь? Можно просто обнести любое скопление людей колючей проволокой.
Минута спокойствия для неврастеника дороже, чем год спокойствия для уравновешенного человека.
Удивительно много моих мыслей уже было кем-то сказано.
Если биографии нет, ее придумывают.
Ветераны — люди, пережившие все. В том числе память о самих себе.
Внешняя политика хороша, когда есть политика внутренняя.
Прямой же вопрос заставил задуматься, а думать всерьез для самого себя всегда трудно, находчивость здесь неуместна.
Все легче становится груз непрожитых лет.
Если ты не придешь на мои похороны, я не приду на твои.
Есть женщины, способные дать только по шее.
Окончательная сумма прожитых дней неизменно равна нулю.
Отрицательного героя украшают недостатки.
Легко устоять, когда некуда падать.
Американцы истребляют иракцев за то, что Ираком правит Саддам. Гуманисты вьетнамской школы.
Только по близорукости мы не видим в организованной преступности нового социально-экономического порядка.