У меня нет таланта быть уверенной...
Это истинная гармония! <…> То, с чем не сравнится никакая живопись, никакая музыка, о чём одной поэзии дано попытаться поведать. Вот что может утишить любую тревогу, вызвать в душе восторг! Когда я смотрю на такую ночь, мне кажется, будто на свете нет ни зла, ни горя, ведь конечно же, и того и другого будет меньше, если чаще внимать величию природы, и, созерцая подобный вид, люди будут чаще печься не о себе.
— Богатство — это ведь вовсе не постыдно, дорогая.
— Смотря как оно получено.
... когда люди ждут, они не умеют верно судить о времени, и каждые полминутки им кажутся за пять.
— Фанни Прайс! Ведите себя более прилично!
<...>
— Не знаю, как Вас благодарить, Эдмунд.
— Мои таланты — ничто, в сравнении с Вашими. Мои писания неуклюжи на фоне Ваших буйных сочинений.
— Да, я буйная, как зверь. Сэр Томас с этим согласится.
Бедность страшит меня. Для женщины бедность — еще большее рабство, чем для мужчины.
Милая Сьюзи, в субботу Мария вышла замуж. Она завершила моральную подготовку к браку. Ее подготовили к нему ненависть к ее дому, разочарование в любви и презрение к тому, чьей женой она решила стать. Невеста была одета весьма изящно. Две ее подружки — менее изящно, как положено. Ее мать держала наготове нюхательные соли, опасаясь волнения. Ее тетя пыталась плакать. Да, свадьба — хлопотное дело.
— Я не доверяю ему, сэр.
— Чему вы не доверяете?
— Его натуре. Как многие обаятельные люди, в душе он полностью зависит от одобрения окружающих.
— И что в этом ужасного?
— Его единственная цель — быть любимым, а не любить.
— Вы прочли слишком много романов. Я неутомимая читательница романов, сэр.
— Но они не замутнили мой разум.
Все распри и войны вели никчёмные мужчины. Женщины в них почти не участвовали.