— Дверь сломалась. Каждый пятый раз не открывается.
— Может, там пенни застрял?
— Почему именно пенни?
— Ну, не знаю.
— Ты туда пенни засунул?
— Не-не, я просто пытался беседу поддержать.
— Если я найду там пенни, я тебя урою. Серьёзно.
— Как дела?
— Мне тридцать семь лет и я уборщик. Как ты думаешь, как у меня дела?
— Нет ничего плохого в том, чтобы быть уборщиком.
— Серьезно? Спасибо. Ты... ты перевернул мою жизнь. Пойду скажу моей жене-уборщице и моим детям-уборщикам, что жизнь прекрасна и что мне об этом сказал наш герой — доктор Придурок. Доктор Ноль. Не, серьезно, зайди потом в мое скромное жилище, полюбуешься, в какой роскоши я живу.
— Ты расстроился из-за девушки с гавайской гитарой, поэтому мы объявили перемирие, чтобы тебе помочь.
— А я не расстраиваюсь.
— Мы нашли тебя в парке, ты кидался камнями в пожилых людей...
— А почему они такие счастливые!?
Я скажу тебе то же, что сказала мне моя бабушка, потому что она моя мать. Она сказала, что время, проведённое в мечтах — потерянное время. А сразу после этого умерла. И моя сестра, которая на самом деле была моей матерью, этого не вынесла. И мой брат-отец тоже.
— Мы с тобой во многом похожи.
— Мы оба разрываемся между тем, чтобы сделать что-то хорошее и стремлением стать главой мирового зла?
— Нет.
— Да.
– А ты до меня кого-нибудь любил?
– Один раз. Она была уборщицей. Но швабра для неё была важнее меня. Я, честно говоря, не возражал до тех пор, пока не вернулся домой и не застукал её в постели со шваброй. Ну они просто обнимались, но, знаешь, всё равно, как-то… ну, это предательство. Мне до сих пор трудно об этом вспоминать. Но ты всё изменила.
Закон не привык смотреть наверх, он привык смотреть свысока.
Знаешь, это может быть опасно. У моего дяди вся семья погибла из-за развязанного шнурка. Рождественским утром они бежали вниз по лестнице, споткнулись, а потом маньяк порубал их на колбасу.
— Так, Тэд, Мы придумали, как избавить тебя от страха.
— Убить меня? Я бы попробовал.
— Женщины как сороки — любят все блестящее, все, что можно носить в ушах, на шее, в сосках.
— У сорок есть соски?
— Зельцер, ты когда понял, что твоя жена — твоя половина?
— Это было наше четвёртое свидание, у неё дома... Мы сидели у камина, смотрели друг другу в глаза... Тогда я понял, что она — моя половина. Я бы ей это и сказал, но не мог — у меня во рту был кляп.
– Послушайте. У меня есть то, что мы не можем подарить ей насовсем, но пока он будет у неё в руках, она будет счастлива.
– Стоп! Никаких шуток на тему секса. Отдыхай.
Здесь я уборщик, а в бывшем Советском Союзе я был физиком. Ленинградский Политехнический! Вперед, белые медведи!
— Я могу тебе помочь провести операцию...
— Ты что, сдурел?!
— Значит, ты думаешь, что ты можешь выполнять мою работу, а я твою — нет?!
— Да…
— Тогда ответь мне, чем ты будешь стирать кофейное пятно с кафельной плитки?
— Ну, наверное, жесткой стороной губки...
— О, чёрт...
Отвечу тебе вопросом на вопрос: потому что я так хочу.
Но иногда единственный способ выжить — быть преследователем, если ты понимаешь о чём я.