Я от души хотел бы быть любезным, но моя глупая застенчивость так велика, что нередко я выгляжу высокомерным невежей, хотя меня всего лишь сковывает злосчастная моя неловкость.
Как всякий человек, я хочу быть счастлив, но, как всякий человек, быть им могу только на свой лад.
Человек, которому некуда девать собственное время, всегда без малейшего зазрения совести посягает на чужое.
Когда люди знают, что поступают дурно, их оскорбляет, если от них ждут более достойного поведения.
... упорные и неусыпные заботы о собственной выгоде, какие бы, казалось, непреодолимые помехи перед ними ни вставали, в конце концов приносят все блага, заключённые в богатстве, а оплачиваются они потерей лишь времени и совести.
Совершенно справедливо, что восхищение прелестью пейзажа превратилось в набор банальных слов. Все делают вид, будто понимают ее, и тщатся подражать вкусу и изяществу того, кто первым открыл суть живописности. Мне противна любая пошлость выражений, и порой я не высказываю своих чувств, потому что не нахожу для излияния их достойного языка, а лишь избитые, тривиальные сравнения, давно утратившие смысл.
Во время светских визитов ребенок, право же, необходим, чтобы разговор не иссякал.
Иным людям и семи лет не хватит, чтобы хоть сколько-нибудь понять друг друга, иным же и семи дней более чем достаточно.
К счастью для тех, кто заискивает в других, потакая таким пристрастиям и слабостям, любящая маменька, превосходящая в жадности, когда речь идет о похвалах ее детям, все живые существа, превосходит их и доверчивостью.
Ах, как легко тем, кто не знает печали, уговаривать других успокоиться!
Я всегда полагала, что уважение и любовь нераздельны.
Она требовала от других мнений и чувств, подобных ее собственным, и судила об их побуждениях по тому, какое впечатление на нее производили их поступки сию минуту.