Скука — это когда рядом нет людей, которые тебе нужны.
Не стоит спать одному. Можно, в крайнем случае, жить одному, но не спать.
Радоваться надо осторожно.
Он постарался заглушить вопль одиночества, который поднимался в нем всякий раз, когда думал о том, из чего состоит его повседневная жизнь.
Хватит тихой музыки, да здравствует оркестр!
Я бы хотела полюбить, и даже страдать, и даже трепетать у телефона. Или ставить десять раз подряд одну и ту же пластинку, вдыхая воздух разбудившего меня утра..
Я никогда не откажусь от мысли, что только борьба крайностей в нас самих, борьба противоречий, пристрастий, неприятий и прочих ужасов может дать крошечное представление о том, что есть жизнь.
Это смешно пытаться наглядно объяснить, что существуют некие силы, скрещение потоков сил и потоков слабостей, но если это можно просто описать, тогда всё относительно безобидно.
Мне так нравилась вся эта ничтожная, ничего не стоящая игра в наше убогое, гнусное и жестокое время...
В любовных отношениях очень важно иметь в виду, что единственный непробиваемый «панцирь» ... — это равнодушие.
Как будто этот диалог, напряжённый, бессвязный, а иногда физически жестокий, который мы ведём, вернее, пытаемся вести, превращается в железный занавес между двумя людьми.
Было бы неплохо, если бы люди, которые накладывают на себя руки, не предупредив вас об этом, поняли бы раз и навсегда, что они не оставляют по себе ни сожаления — подлинного сожаления — ни угрызений совести. Это именно они слетели с катушек, вот и всё. Остаётся ощущение спектакля, или даже попытки спектакля, обречённого на провал.
Под прикрытием такого идеального алиби, как несчастный случай, не впасть бы только в состояние беззаботности, счастливой прострации.
Безделье — такой же сильный наркотик, как и труд. Если великого труженика лишить работы, окажется, что он начинает худеть, чахнуть, впадать в депрессию и т. д. Но лентяй, подлинный лентяй, проработав несколько недель, оказывается в состоянии прострации. Он чахнет, худеет, впадает в депрессию и т. д.