Так уж устроена школа. Самая важная вещь, которую мы там узнаем, заключается в том, что все самое важное мы узнаем не там.
Склонность к уединению проявилась у меня в сравнительно раннем возрасте. Любым совместным занятиям я предпочитал чтение в тишине или погружение в музыку — и никогда не скучал.
Мир, как и прежде, нуждается в некоем абсолютном злодее, на которого можно показать пальцем и сказать: «Это ты, ты во всем виноват!»
Может быть, у нас нет иного выбора, кроме как принять эту жизнь такой, какая она есть, не понимая толком, что же происходит. Принять, как мы принимаем налоги, приливы и отливы, смерть Джона Леннона и ошибки судей на чемпионате мира.
Нельзя всё время выигрывать — это никому не под силу. Скажем так, если жизнь — автострада, все время ехать в самом быстром ряду не получится. И всё-таки я категорически не желаю совершать одну и ту же ошибку дважды. На ошибках нужно учиться, извлекать из них уроки и применять полученный опыт на практике.
Боль неизбежна. Страдание — личный выбор каждого.
Не то чтобы я совсем не понимал тех, кто ненавидит проигрывать. Но сам-то я уже давно заметил, что мне, в общем-то наплевать, кто выиграет, а кто проиграет. Таким я был в детстве, таким же остался, когда повзрослел, и вряд ли уже изменюсь. Победа меня ждет или поражение — это совершенно неважно. Гораздо важнее соответствовать своим собственным, мною же установленным стандартам.
Я бегу, совсем обалдевший, в голове – ни одной связной мысли. Но когда эта неимоверная пробежка закончена, меня, выжатого как лимон, заполняет изнутри какое-то отчаянное чувство свежести.
Звук шагов, дыхание, биение сердца складывались в неповторимый полифонический ритм.
Почему-то жизнь устроена так, что с годами дел только прибавляется.
Я понял, что если меня что-то интересует, то я должен это изучать, ориентируясь только на самого себя, — в своем темпе и своими методами.
Бег на длинные дистанции всегда отлично сочетался с моим характером. Мне просто нравилось бежать.
Я отношусь к типу людей, которые любят и ценят уединение. Я люблю быть один. Или вернее так: быть одному мне совсем нетрудно.