Цитаты авторства Сара Д

Было бы глупо решиться забрести в этот квартал, во всяком случае тогда, когда он легко может быть разрушен в предстоящем конфликте. Было бы глупо влюбиться в него, когда его могут забрать у меня.
— Это ты сдался, — выдохнула я.
Я почувствовала, что даже Рис замер от моих слов.
— Это ты отказался от меня, — сказала я чуть громче. — Ты был моим другом. И ты выбрал его — выбрал повиноваться ему, даже когда видел, что его приказы и правила делают со мной. Даже когда ты видел, как я чахну день ото дня.
Эта музыка была прелестной. Странной, но прелестной. Она была написана в те времена, как сказал Кассиан, когда люди ещё не ходили по земле. Ему она казалась беспорядочной и сбивающей с толку, но я нашла ее завораживающей.
Жизнь, и смерть, и перерождение, Солнце, и луна, и темнота, Гниль, и расцвет, и кости. Привет, сладенькая. Привет, леди ночи, принцесса разрушений. Привет, клыкастый зверь и дрожащий олененок. Люби меня, прикоснись ко мне, спой мне.
Я думаю о том, что провел пятьдесят лет взаперти Под Горой и иногда позволял себе мечтать об этом месте, но никогда всерьез не ждал увидеть его снова. Я думаю о том, что мне жаль, что это не я убил ее. Я думаю о том, что если начнется война, пройдет долгое время, прежде чем у меня выдастся ночь подобно этой.
Я ожидала, что сейчас мои щёки вспыхнут, и меня захлестнёт смущение.
Но я была красивой. И сильной.
Я выжила и победила. Как и Мор выжила в этом страшном, ядовитом месте…
Двор Грез.Люди, которые знали, что была цена, и ее надо было заплатить за эту мечту. Незаконнорожденные воины, иллириец-полукровка, монстр, заключенный в ловушку прекрасного тела, мечтательница, рожденная во дворе кошмаров… И охотница с душой художницы.
Некая маленькая часть меня шептала, что я могу пережить Амаранту; пережить уход от Тамлина; я могла пережить переход в это новое, незнакомое мне тело … Но та пустота, ледяная дыра в моей груди … Я не была уверена, что могла пережить это.
Встал на звезды и горы, выведенные чернилами у него на коленях. Он не склонится ни перед кем, и ни перед чем..
Кроме своего мейта. Равного ему.
Ни следа мужчины, который пил на крыше; ни единой черты падшего принца, стоящего на коленях на кровати. Ничем не сдерживаемая мощь его присутствия грозила смести меня, смять меня.
Вот он… вот самый могущественный Высший Лорд, который когда-либо рождался на земле.
Воплощение снов и кошмаров.
— Так что же такого есть в нем, что оно стоило того, чтобы быть спасенным ценой жизни всех остальных?
Когда я взглянула на Риса, его фиолетово-синие глаза были столь же беспощадны, как и пенящееся зимнее море в отдалении.
— Все, — ответил он.
На мгновение, у меня задрожали колени, и я поняла, почему лорды лагерей были от них в ужасе. Если один Сифон — это все, что большинству иллирийцев требовалось, чтобы усмирить и направить свою боевую мощь… У Кассиана и Азриэля их было по семь у каждого. Семь.
Мужчина, который вырос, зная, что он был самым сильным Высшим Лордом в истории Прифиана, что он может разорвать разумы других в клочки, если не будет осторожен, и что он был один — один со своей силой, со своим бременем. Но этот страх был его сильнейшим оружием против угроз для его народа…
Ты готова столкнуться с тьмой, окружающей меня и вызвать свою собственную, готова шагнуть в смертельную подводную ловушку и лицом к лицу сойтись с Ткачихой, однако небольшое свободное падение заставляет тебя кричать?
Я подумала об этом весёлом лице, легкомысленном смехе, о женщине, которой не требуется чьё-либо одобрение. Быть может, потому что она видела самых уродливых, самых худших из всех представителей её вида. И выжила.
Люди часто ошибались, считая Кассиана самым опасным; тем, кого невозможно приручить. Но у Кассиана всегда был вспыльчивый характер — характер, который можно ковать и ваять. Азриэль же был полон ледяной ярости, которую я никогда не мог растопить. За те столетия, что я знал его, он не много рассказал о своей жизни, о тех годах взаперти у его отца, в заточении во тьме. Должно быть, дар говорящего с тенями пришёл к нему именно тогда, возможно, он сам научился языку тени, ветра и камня. Его сводные братья тоже не были обходительны. Я знал, потому что встречал их, спрашивал их и размозжил им ноги, когда они в ответ плюнули в Азриэля.
Они смогли ходить — со временем.
Я знала, — продолжила я, — что я могла бы уйти в темноту. Но я решила бороться — чтобы задержаться еще ненадолго. И все же я знала, что если бы захотела, то исчезла бы в темноте. И может быть, это был бы новый мир — царство покоя и тишины. Но я не была к нему готова — не была готова идти туда в одиночку. Я знала, что что-то еще ждет меня вне этой тьмы. Что-то хорошее. Я знала, что мне нет пути назад после того, что я сделала, — сказала я, и мне стало интересно, могли ли синие глаза Костереза сжечь мою душу, оставив только пепел. — И как только я разрушила проклятье, как только я узнала, что спасла их, мне просто нужно было достаточно времени, чтобы успеть направить кинжал на себя. И я решила, что хочу жить, только когда она убила меня. Я поняла, что не закончила что-то… что-то, для чего была рождена.
Все хотят говорить-говорит-говорить, — сказала Мор, бросая предупреждающий взгляд на Кассиана, который действительно открыл было рот. — Разве мы не можем покушать-покушать-покушать, а потом поговорить?
Я думаю, что должно быть, я была влюбленной дурой, чтобы позволять показывать себе такую малую часть Весеннего Двора. Я думаю, что огромную территорию земли мне никогда не было позволено увидеть или услышать и возможно, я бы так и жила в неведении вечно, словно домашнее животное. Я думаю… — я давилась словами. Я потрясла головой, словно вытрясая оставшиеся. Но я все-таки произнесла их. — Я думаю, что я была одинокой и лишившейся надежды и, возможно, влюбилась в первого, кто проявил намек на доброту и защиту. И я думаю, что он знал это — может быть не намеренно, но он хотел быть таким человеком для кого-то. И может быть, это работало для той, кем я была раньше. Может быть, это не сработает для той, кто я есть сейчас.
Её наряд был глубокого красного цвета, газовая ткань и кисея платья без рукавов подчеркивали её грудь и бёдра, а умело продуманные вырезы, оголяли спину и живот. Ее волосы ниспадали свободными локонами, золотые обручи охватывали запястья. Королева… королева, которая не склонится ни перед кем, королева, бросившая вызов всем им и победившая. Королева и хозяйка своему телу, своей жизни, своей судьбе, та, что никогда не будет извиняться за это.
Та девушка, которой нуждалась в защите, которая жаждала стабильности и комфорта… она умерла Под Горой. Я умерла, и не было никого, кто бы защитил меня от этих ужасов, перед тем, как моя шея была сломана. Но я защищала себя сама. И я не стала, не смогла бы избавиться от той части меня, что пробудилась и изменилась Под Горой.
— Я люблю, когда ты так смотришь на меня, — сказал он мягко.
Мурлыканье его голоса заставило мою кровь вскипеть.
— Как именно?
— Так, словно моя сила это не то, от чего нужно бежать без оглядки. Словно ты видишь меня настоящего.
Она станет проблемой — и сейчас, и потом. Он знал это. Убить ее сейчас, предотвратить надвигающуюся угрозу и столкнуться с гневом других Высших Жриц, или… посмотреть, что будет дальше.