Мир соткан из «если»...
Пока ты сам не сделаешь свое будущее — оно не наступит. Завтра – это условность.
Мы больше не живем в реальном мире. Мы живем в мире условностей.
Конечно, зло, добро — условности, все ведомо на свете нам. Вот только не хватает совести идти к свободе по телам.
Человеческая природа так долго была облачена в условности, что они просто приросли к ней. Теперь, в девятнадцатом веке, невозможно уже сказать, где кончается одежда условностей и где начинается естественный человек. Наши добродетели привиты нам как некие признаки «умения себя держать». Наши пороки — это пороки, признанные нашим временем и кругом. Религия, как готовое платье, висит у нашей колыбели, и любящие руки торопятся надеть ее на нас и застегнуть на все пуговицы. Мы с трудом приобретаем необходимые вкусы, а надлежащие чувства выучиваем наизусть. Ценой бесконечных страданий мы научаемся любить виски и сигары, высокое искусство и классическую музыку. В один период времени мы восхищаемся Байроном и пьем сладкое шампанское; двадцать лет спустя входит в моду предпочитать Шелли и сухое шампанское. В школе мы учим, что Шекспир — великий поэт, а Венера Медицейская — прекрасная статуя, и вот до конца дней своих мы продолжаем говорить, что величайшим поэтом считаем Шекспира и что нет в мире статуи, прекрасней Венеры Медицейской. Если мы родились французами, то обожаем свою мать. Если мы англичане, то любим собак и добродетель. Смерть близкого родственника мы оплакиваем в течение двенадцати месяцев, но о троюродном брате грустим только три месяца. Порядочному человеку полагается иметь свои определенные положительные качества, которые он должен совершенствовать, и свои определенные пороки, в которых он должен раскаиваться.
Мы это сделаем без вас. Ладно, многоликий вы наш?
Хватит забивать голову условностями.
Все лежит на поверхности. Все — просто спутавшиеся условности, в которые мы хотим верить, чтобы подавить страх перед тем, что это лишь поверхность. Патриотизм — это иллюзия. Любовь — это иллюзия. Смерть — это иллюзия. Знание — это иллюзия.
Праздники — это ведь принудительный спектакль, на котором семьи обмениваются подарками и притворяются, что всё чудесно.
Художественное кино, основанное на реальных событиях, вполне себе может иметь условности и допущения, чтобы зрителю было интересно наблюдать за происходящим. Но есть предел этих допущений. Одно дело, когда допускается, что на «Титанике» была пара, которая любила друг друга, а потом она выжила, а он утонул. Другое дело когда в конце «Титаника» у этой пары оказываются джетпаки и они в засосе друг с другом улетают с корабля. Подобные условности, зная реальные факты, выглядят жуткой издёвкой над людьми и событиями. Опять же: можно снять кино про условные джетпаки. «Бесславные ублюдки» тому замечательный пример. Но тогда нельзя прикрываться реальными событиями. И придётся выезжать только на художественной ценности. [Пародия на Никиту Михалкова]: «Было бы желание, а секретные документы всегда найдутся!»