Ура любви! Она... это... сильнее смерти.
Настоящего мужчину, если он настоящий, его ни о чем просить не надо. Он по факту обязан!
— Слышь, король, ты в себя дыши, а то здесь все дети передохнут.
Измена — это косяк высшего порядка, это царь-косяк.
Ты себя уважаешь — тебя все уважают.
Была у меня в детстве мечта: я хотел себе деревянную лошадку, а родители не могли купить. Вот и я вырос, денег заработал и купил себе деревянную лошадку, да, и уселся на неё, и колени прямо в уши её вошли. И я подумал: мечты должны сбываться вовремя!
Я думал, нет такой схемы, когда мы с тобой оба счастливы. Оказывается, есть.... одна... стопудовая.... если ты будешь счастлива, я тоже буду счастлив!
Жирных теть вообще никто не любит. А злых жирных теть подавно...
По-взрослому — это не твои сюси-пуси. Это доверие, свободное пространство. Не надо меня своими сисимесками додалбивать. И давай без зоопарка!
Я за тебя убить могу. Причём меня просить об этом не надо.
Нельзя сдаваться, Тань, нельзя. По жизни нельзя.
Я тебе так скажу: отжать отжатое всегда проще.
Друг — это ж друг, друг — это святое, за друга и под пули, и в огонь, и в воду.
— Подумаешь, я ее просто толстой назвал, что, из-за этого МЧС вызывать, что ли?
— Вы назвали ее толстой?!
— Нет! Я ее назвал жирной.. Ну, не так, чтобы сказать, что ты жирная... ну жирненькая. Сарделькой назвал, сарделиной.
— Погнали им отомстим. Вместе их накажем!
— Наказывалка, малыш, не выросла.
— Я за вас любому глотку порву, дайте только адрес. За весь наш род!
— Ага. Ну, запоминай. Выходишь из подъезда, сразу направо, идешь по проспекту, упираешься в желтый дом, голову поворачиваешь налево, видишь подъезд, там написано «Аптека, 24 часа», заходишь, говоришь: «Мне бы бодягу для синяков и ссадин, мазь для суставов и что-нибудь для почек». Дяде Фоме почки придавило. Себе что-нибудь возьмешь. Гематогенку.