По мне, разница между мальчиками и девочками такая: парни — долбят всё вокруг себя, девочки — долбанутые! Вот в чём разница. Пацаны причинят ущерб твоему дому, ущерб выражается в деньгах. Будто ураган пронёсся! Девочки оставляют шрамы в твоей психике, о которых ты узна́ешь спустя годы. Шрамы перерастают в геноцид или в хроническую жестокость... Как-то ко мне пришла невестка со своим сынишкой, ему четыре года. Зашли в гости. Она была с ним весь день, поэтому она — в ужасном состоянии. Угостил её чаем. Она сидит: «Я не могу! Больше не могу! Не могу! Не могу! Больше не выдержу!» Я накрыл её одеялом, попытался её успокоить. И тут зашёл её сын. У него был целый кулак песка. Где он его взял? У меня дома нет песка, а у него — целый кулак! Пацан подошёл к маме и бросил его прямо ей в кружку. Эта кружка чая — всё что у неё было и он испортил её. <...> Я остолбенел, потому что у меня девочки, они бы и во сне так не поступили бы. Они и понятия не имеют, что кто-то способен такое сотворить, но они — долбанутые. Например, на днях у пятилетней сломалась игрушка и она потребовала, чтобы я сломал одну из игрушек её сестры. Ради справедливости! Ну я и сломал! <...> В этом разница между парнями и девчонками, вскоре это перерастает в разницу между мужчинами и женщинами, потому что мужик, например, украдёт твою машину или сожжёт твой дом или выбьет из тебя всё говно, а женщина разрушит к ***еням твою жизнь! Чувствуете разницу? Мужик может отрезать тебе руку и выкинуть её в реку, но он оставит тебя нетронутым как личность! <...> Женщины — не жестоки, но они насрут тебе прямо тебе в душу!
Многие люди мечтают достичь быстрого успеха, а не пахать двадцать лет, полируя мастерство. Нет ничего удивительного в том, что люди хотят обойтись без всяких тягот и сразу получить то, о чем они мечтают. Но это очень вредно. Люди не понимают, как много хорошего есть в том, чтобы переживать тяжелые времена. Я бы не променял эти годы ни на что. Я любил всё, что происходило, даже времена, когда ты думаешь: «Кажется, всё закончилось, а я слишком завяз, чтобы браться за что-то другое». Если ты делаешь карьеру в шоу-бизнесе, бывают по-настоящему страшные моменты, но здорово, что они случаются.
Жизнь любого живого существа обычно заканчивается, когда его съедают. Любого — но не человека. Мы единственные, кто может себе позволить умереть в постели от старости.
Мне сейчас сорок пять. Либо середина здоровой жизни, либо конец не очень здоровой жизни.
Я не заканчиваю есть, когда наедаюсь! У меня приём пищи заканчивается, когда я начинаю ненавидеть себя. И тогда я останавливаюсь.
У моей дочери в школе устраивали какие-то танцы, большой такой бал. Так вот, пришли все родители, и мы там... И у каждого в руках телефон, у каждого родителя! Это было так интересно наблюдать — детки танцуют, а все родители стоят вот так [с телефоном перед глазами], абсолютно каждый закрывал вид на собственного ребенка телефоном! Я прошел чуть дальше, там люди айпэды держали прямо перед лицом! Смотрелось так, будто мы все в программе защиты свидетелей, дети не видели своих родителей! И все смотрят дерьмовую съемку того, что происходит в пяти метрах! Да посмотри, б***ь, на своего ребенка! Разрешение на ребенке просто сумасшедшее, если присмотреться, это полный HD! Зачем ты это снимаешь, ты ведь никогда не будешь это смотреть. Ты никогда в жизни не станешь смотреть видео, как дети делают то, что ты и в первый раз упустил. Не будешь же смотреть, сразу загрузишь на Фейсбук: «Вот, вы смотрите, а я пока пойду вздремну!»
Я считаю, что жизнь не так уж и важна. <...> Жизнь неплоха. Она мне нравится. Но она не нужна. Обошёлся бы и без неё. Насколько она мне нравится? Я ни разу не покончил с собой. Ровно настолько она мне нравится.
... взгляд, как на фотографии у африканцев в засуху!
Всякие приходят на шоу и говорят об этом: «Как я должна объяснить своему ребенку, что два мужика женятся?» Ну знаешь, это твой долбаный ребенок, ты ему и объясни. Это только твоя проблема. Двое парней любят друг друга, но не могут вступить в брак, потому что ты не можешь объяснить это своему ребенку?
Шоу-бизнес — очень жестокая профессия. Она не прощается с тобой по-хорошему, и нет никого, кто бы подталкивал тебя вперед, — есть только ты сам. Но если ты пережил это время, оно всегда будет с тобой.
Грусть — это неплохое чувство. Я чувствую себя счастливым и грустным более или менее в такой же пропорции, как и все остальные. Я просто не против грустной части — испытывать такие чувства на самом деле совсем неплохо. Я всегда так это воспринимал. Я думаю, что это своего рода привилегия — видеть, какой случайной и жестокой может быть жизнь.
... когда у меня появились дети, я понял, что должен сначала сам понять что-то, прежде чем объяснять им. Когда ваш ребенок эгоистичный или жадный, и вы хотите помочь ему не быть таким, вы должны найти способ ясно сформулировать свою мысль и вдохновить его.
Жизнь – это образовательный процесс и когда ты становишься старше, то становишься умнее, я действительно в это верю. Если поспорить с пожилым человеком, то можно с ним и не соглашаться, но надо послушать, что он говорит. Совсем не обязательно, что он прав, но его неправота подкреплена большим количеством информации, чем есть в твоем распоряжении – просто потому, что он старше!
Для меня ты не женщина, пока у тебя не появится пара детей, и ваша жизнь не окажется в унитазе. Ты становишься женщиной, когда люди вылезают из твоей вагины и топчут твои мечты. И если ты стоишь после такого дерьма, то ты — женщина.
Я смотрю на женщин как на пирожные в витрине.
Когда девушка сходит с ума — они показывают свои сиськи. Когда женщина сходит с ума — она убивает мужиков.
— У всех есть своя половинка.
— Нихрена. Вообще не правда. Хватит это говорить, это жестоко по отношению к тем, кто никого не найдет. Их миллионы, кого мы единогласно записали в «предельных уродов». Им даже не суждено поцеловаться в губы, их никто в жизни даже не потрогает за гениталии, так как они их тупо моют и умирают. Вот и всё...
Я видел мужика, у которого была табличка «Посигналь, если любишь Америку». И тут я понял, что он смотрит на меня, так как я не сигналил, и он будто такой: «Бл*ть, бибикни на*уй!». Пинал мне бампер. И тут я решил, что не буду сигналить. Почему? Да пошёл он на*уй, вот почему. Он не в праве изобретать такие правила для всего перекрестка, просто потому что у него есть фломастер и нет работы. А что если я подойду к нему в майке, на которой было бы написано «Лизни мои яйца, если любишь Иисуса»? «Давай, мужик, ну же! Ты что, еврей? Лижи их!»
Признаться в том, насколько всё плохо, и посмеяться над этим — прекрасный опыт. Это лекарство.
Больше всего на свете ненавижу надевать носки. Даже если одна моя бабушка убьет другую мою бабушку, худшим моментом этого дня всё равно будет тот, когда я надевал носки.
Женщина, которая соглашается пойти на свидание, точно сумасшедшая, хотя род человеческий напрямую зависит от этого её решения. Я до сих пор удивляюсь, как женщины ходят на свидания с мужчинами, хотя для женщины, пожалуй, нет более страшной угрозы, чем мужик.
Мне нравится Нью-Йорк. Это один из тех городов, где ты можешь услышать: «Эй, это мое. Не ссы на это!»
Америка одержима проблемами белых людей. Это когда твоя жизнь прекрасна, но ты намеренно ее портишь, чтобы было о чем погрустить.
Мне уже 45, так что я либо прожил половину здоровой жизни, либо почти прожил не очень-то здоровую.
Оставь чувака в покое, и он сам разберется, что к чему.
Типа всех интересует чужая жизнь, хотя им насрать, в принципе.