Женщины — лучшие в мире шефы, потому что они все понимают с первого раза.
Знать о еде человек должен не меньше, чем о математике или о своём родном языке.
Детство у меня выдалось жесткое. Отец был конченым алкоголиком, мать днем работала поваром, а по ночам — медсестрой.
Помню этот стремный момент, когда я стоял на Даунинг-стрит между Блэром и Путиным, готовил им ланч и думал: «*** (капец) какой! Я реально хочу в этом участвовать?» Страшновато было.
Я был просто долбаным психом. Если кто-то неправильно порезал, например, чеснок — я набрасывался на него как бешеный и заставлял переделать. Это было жестко, но я что, должен был облажаться из-за него, что ли? Но продолжать в таком духе дальше я не хочу. Хотя немного прессинга полезно, это отлично мотивирует.
Я люблю Америку, потому что я там не живу. Я люблю Британию, потому что она сделала меня тем, кто я есть.
Я никогда не принимал наркотики, хотя мой брат до сих пор на героине. Вообще-то не многие шефы могут обойтись без веществ, это чуть ли не норма в нашей индустрии.
Я понял, что не собираюсь платить за лень жителей других стран из своего кармана. Я потерял 1,3 миллиона евро в Париже, потому что французы обленились. Хотят работать 32 часа в неделю и при этом считают себя непревзойденными шефами. Да то, что они делают за неделю, мы тут, в Великобритании, за два дня осилим.
На ресторанных критиков порой нападает скепсис. Это очень тяжело, когда твоя работа — каждый день ходить куда-то есть, и так продолжается уже десять лет, и тут открывается новое место, а у тебя уже никаких сил и задора не осталось. Не сказать, чтобы я совсем уж не обращаю внимания на отзывы, до сих пор принимаю их на свой счет, но все же не так, как раньше. В то же время критики все разнесут, если мы приготовим действительно дерьмовую еду.
Меня часто спрашивают: в первую очередь я знаменитость и только потом шеф? Ответ был и будет «нет». Я не для того провел последние двадцать лет на кухне и построил компанию, чтобы сидеть на яхте на юге Франции.
Корень сельдерея — один из самых уродливых овощей. Выглядит отвратительно. Наверное, поэтому его не ценят. Но хотя наружность у него так себе, внутри он вкуснейший.
Если бы бойфренд одной из моих дочерей пригласил меня на пинту и сказал бы: «Хей, мистер Рамзи, я думаю открыть сеть бургерных. Не хотите ли проинвестировать?» — я бы ему ответил так: «Знаешь что, можешь сразу пойти на хрен. Хрен с большой буквы Х».