— And your defect is to hate everybody.
— And yours, — he replied with a smile, — is willfully to misunderstand them.
— Ваша слабость — это готовность ненавидеть людей.
— А ваша — намеренно их не понимать.Я не могу поручиться за свой характер... Меня можно назвать обидчивым: если я о ком-то изменил мнение — это навсегда.
— Я и вправду лишен присущего некоторым людям таланта, — отвечал Дарси, — свободно болтать с человеком, которого прежде никогда не встречал. Мне нелегко, подобно другим, подлаживаться к тону его рассуждений или делать вид, что меня интересуют его дела.
Я не умею забывать глупость и пороки ближних так быстро, как следовало бы, так же, как и нанесённые мне обиды.
— Я вас не понимаю!
— Я вас люблю. Со всей страстностью.
Я не умею прощать людям глупость и обиды, высказанные в мой адрес; потерявший мое уважение, уже не приобретет его...
— Любопытно, а кто первым обнаружил, что поэзия убивает любовь?
— Я думал, поэзия любовь питает.
— Прочную, страстную любовь, вероятно. Но легкой привязанности хватит одного плохого сонета для того, чтобы умереть.
— А что, по-вашему, может ее укрепить?
— Танцы. Даже пусть оба партнера почти невыносимы.
Я боготворю и отчаянно люблю вас!
Вся моя борьба была тщетной! Ничего не выходит. Я не в силах справиться со своим чувством. Знайте же, что я вами бесконечно очарован и что я вас люблю!
... всякому человеку свойственна склонность к какому-то недостатку, — природная слабость не может быть преодолена даже отличным воспитанием.
— Вы привыкли говорить во время танца?
— Это наилучшее. Мы сможем сказать друг другу как можно меньше.
Надменность скрывает слабость.
— Правда? Человек без недостатков?
— Таких людей не бывает. Но я всегда стремился избавится от недостатков, из-за которых даже умные люди кажутся смешными.
— Такие как гордыня или гордость?
— Гордыня действительно недостаток. Но гордость... Когда речь идет про невероятный ум, гордость никогда не выйдет за определенные границы. У меня достаточно недостатков, мисс Беннет, но надеюсь, что они не связаны с умом. А за свой характер, я не могу ручаться. Меня можно назвать злопамятным. Если я теряю благосклонность к кому-то, то навсегда.
— Это серьезный недостаток. Но я не могу с него смеяться.
— Думаю, каждый тип характера тяготеет к своим погрешностям.
— Ваш недостаток — склонность всех ненавидеть.
— А ваш – намеренно не понимать.
Все, что порождается хитростью, отвратительно.
Вы слишком великодушны, чтобы играть с моим сердцем.
Вы пленили мою бедную душу, и я люблю вас… И с этой минуты не хочу с вами расставаться.
— Мисс Элизабет, я потратил много месяцев на борьбу, но тщетно, последние месяцы были для меня сущей мукой, я ехал в Розингс с единственной целью – увидеть вас. Вопреки голосу рассудка и ожиданий моих близких, существующего между нами неравенства, я решил отбросить все сомнения и просить вас, прекратить мою агонию.
— Я вас не понимаю.
— Я вас люблю. Со всей страстностью. Прошу вас принять мою руку и сердце.
— Думаю, вы с мистером Дарси прекрасно разбираетесь в вопросах женского образования.
— О, да.
— Разумеется. Женщина не может считаться образованной, если не разбирается в музыке, пении, танцах и не владеет иностранными языками. К тому же она должна уметь вести беседу, одеваться, выражать свои мысли, иметь красивую фигуру и красивую коляску.
— А также нечто менее вещественное — острый ум и начитанность.
— Неудивительно, что лишь немногие отвечают этим критериям. Странно, что таковые вообще нашлись.
— Я не смог разглядеть в вашей сестре даже маленьких вспышек влюблённости!
— Она очень застенчива.
— Бингли тоже робок. И он подумал, что её чувство не достаточно глубоко.
— Моя сестра даже мне не показывает свои чувства!
— А чем вызван ваш вопрос?
— Попыткой понять вас, мистер Дарси.
— И вам это удается?
— Нисколько. Мнения о вас такие разные, что я просто в замешательстве.
— Я помогу вам ввести ясность в будущем.
Никто не может быть безупречен.
Самолюбие... Когда действительно есть полет ума, оно всегда должно присутствовать.
— Я послал за своим врачом, он будет через час.
— Через час он умрёт. Он потерял полпинты крови за две минуты.
— Как неприлично истекать кровью на чужом полу… в это время года… Что скажет леди Кэтрин?
— Так, вы идите туда, а я сюда. Если кого найдете – крикните.
— А что крикнуть мне, мисс Прайс? Я нашел очень интересный предмет.
— Какой?
— Вас. Вы далеко не простая.
Я не забыл ни единого удара сердца.