Взвешивай и рассуждай, правы ли те, кто укоряет тебя и находят ошибки: если да — исправь, если нет — сделай вид, что не слышал, и только людям, достойным внимания, доказывай, что они не правы.
Андреа Салаино иногда горько жалуется на скуку и нашу однообразную и уединенную жизнь, уверяя, будто бы ученики других мастеров живут куда веселее
Сегодня учитель, выслушав упреки и жалобы своего баловня, обычным движением руки начал гладить его длинные, мягкие кудри и ответил ему с доброй усмешкой:
– Не горюй, мальчик: я обещаю тебя взять на следующий праздник в замок. А теперь хочешь, расскажу басенку?
– Расскажите, учитель! – обрадовался Андреа и сел у ног Леонардо.
– На высоком месте, над большою дорогою, там, где кончался оградою сад, лежал камень, окруженный деревьями, мохом, цветами и травами. Однажды, когда он увидел множество камней внизу, на большой дороге, захотелось ему к ним, и он сказал себе: «Какая мне радость в этих изнеженных недолговечных цветах и травах? Я желал бы жить среди ближних и братьев моих, среди себе подобных камней!» – и скатился на большую дорогу к тем, кого называл своими ближними и братьями. Но здесь колеса тяжелых повозок стали давить его, копыта ослов, мулов и гвоздями подкованные сапоги прохожих топтать. Когда же порою удавалось ему немного подняться и он мечтал вздохнуть свободнее, липкая грязь или кал животных покрывали его. Печально смотрел он на прежнее место свое, уединенное убежище в саду, и оно казалось ему раем... Так бывает с теми, Андреа, кто покидает тихое созерцание и погружается в страсти толпы, полные вечного зла.
Она пришла признаться, а ты швырнул ее волчицам.
Ты ничтожество... И тебе никогда не обрести славу. Тогда как у меня она уже есть.
— Почему ты всегда всё усложняешь?
— У меня твой характер! Я вижу вещи, какими они есть, а не могли бы быть!
Каждый поцелуй несёт послание. В этом говорилось «Прощай».
— Леонардо, о чем ты говоришь?
— Я говорю <...>. Обо всех и вся, кто требует слепой преданности, а сами громят все, прикрываясь именем Господа, Господа, который, быть может, и не существует вовсе. Но если Он есть — Он ужаснулся бы видя то, что творится во славу Его.
— Если ты хочешь, чтобы я открывала своё тело, взамен хочу, чтобы ты открыл душу. Поэтому скажи, ты больше ничего не боишься?
— Боюсь недостатков.
— Ты можешь понять о чем говорит этот придворный пустослов?
— Нет, слава Богу! А ты?
— Нет.
— А ты наглый ублюдок, да?
— Ублюдок — да, а говорить правду — это не наглость.
Наша жизнь зависит от смерти других.
Молодость задает вопросы, а старость дает ответы.
— А это вообще возможно?
— Понятия не имею... Вот сделаю, тогда и узнаем.