Ночь меняет местами приоритеты. Важные вещи отступают на второй план, самые незначительные детали выпирают на передний.
Такие, как он, всю жизнь насмехаются над нежными чувствами, но стоит одному из них влюбиться, и он становится противно-слюнявым безнадежным романтиком.
Не хочу смотреть, как рушится мир, в который я так верил.
... Я запрещаю тебе умирать раньше меня.
Все мужчины – сексуальные маньяки, но опасны лишь те, что прямо об этом заявляют.
... Я люблю разочаровывать людей. И стараюсь делать это как можно чаще. Только так я могу заставить их продолжать интересоваться моей особой.
Секунды умирают стайками по шестьдесят, образуя минуту.
Весь мир съехал с катушек и единственный имеющийся выбор – кем стать: шизофреником или параноиком.
Как только в мир пришел СПИД, все стало супер сексуальным, вот только трах***ся почти перестали.
Три слагаемых успеха на «Н»: Напор, Наглость и Независимость.
Мне двадцать семь, а я уже перегорел: рок – слишком сложно, в кино не протыришься, все великие писатели мертвы, республика погрязла в коррупции, а со смертью мне теперь хочется встретиться как можно позднее.
Природа боится пустоты, именно поэтому мы боимся природы.
Кстати, если усердно делаешь вид, что влюблен, на самом деле влюбляешься.
... Во Франции – та же хреновина с писателями: их примерно столько же, сколько читателей.
А ведь известно: кто молчит, тот чувствует себя мудаком.
Трудно усидеть на месте, если жадно ждешь, когда что-нибудь произойдет.
Её милота злила его, вызывала желание сделать ей больно.
— Как дела? Ну и физиономия у Вас!
— Ну как Вам сказать... Я бы не прочь покончить с собой.
Накладывать на себя руки следует публично. Я допускаю, что при необходимости убийство может быть совершено в укромном месте, но самоубийство всегда должно быть актом эксгибиционизма.
Теорема Трёх Зачем проста — в ответе на третий подряд вопрос, начинающийся с «зачем?», каждый подвергшийся тестированию, в том или ином виде, вспоминает о смерти.