— Есть прошлое и прошлое. Не надо их путать.
— Не понимаю... В чем разница?
— Одно можно вспоминать, но нельзя вернуть. Другое — можно вернуть, но нельзя вспоминать.
... как часто музыка незаметно делает просто хорошую картину культовой.
У каждого человека есть музыканты, любовь к которым у него возникла сразу, с первого взгляда, с первой услышанной песни. Она странна и совершенно иррациональна, как и всякая любовь. Они могут быть гениями или бездарями, сочинять чудесные мелодии или петь любую ерунду, вести примерный образ жизни или же творить сплошные непотребства – это уже не важно: если человек запал на их музыку, ничего не поделать – приходится с этим жить. Когда его спрашивают, что он в «этом» нашёл, он не может ничего внятно объяснить, смущается, лепечет что-то об «оригинальном видении мира», не в силах выразить словами, что его элементарно прёт.
... Музыка — это искусство. Самое эфемерное из всех, какие создал человек. Она и существует только в момент исполнения, а потом исчезает. Можно прослушать ещё раз, но это будет другое. Если хочешь знать моё мнение, музыка — это символ времени.
Зачем ты ищешь в ненависти то, чего не нашел в любви?
Я, кaк Черчилль, люблю учиться, но терпеть не могу, когдa меня учaт.
Фемида в России не только слепа, но ещё глуха и бессовестна...
Прав Оруэлл — в обществе лишь два элемента существуют вне закона: власть и криминал. Во время революции они меняются местами, и только. Всё прочее остаётся прежним, середина не выигрывает ничего. Нас упорно загоняют в угол — ценами, отсутствием жилья, нищенской зарплатой, дикими налогами, дурацкими законами, ментовским беспределом, изуверской медициной, подставными террористами, войной, тупыми телепередачами, в конце концов — элементарно — палёной водкой… Мы ничего не можем исправить и не сможем исправить. Даже если захотим — сделаем так же, может, чуть лучше или чуть хуже, но в итоге ничего не изменится. В юности каждый мечтает изменить мир, но чтобы изменить мир, надо прежде изменить себя. А этого никто не хочет потому, что в понимании многих изменить себя значит — изменить себе. И в итоге пружина сжимается, а мы всё терпим, терпим… Как-то живём. По закону получается, что если человек имеет собственность под землёй и хочет до неё добраться, мы обязаны дать ему возможность смести к чёртовой матери всё, что находится над его собственностью. Защитить от этого может только государство. Но что делать, если тот человек и есть государство? И тогда какая разница для простого человека, кто отнимет у него вот эту реку, этот дом, эту жизнь — начальство или бандиты? Никакой.
Я вот иногда думаю, если в раю играют на арфах, то на чём играют в аду? Так прикину и этак, всяко получается — на электрогитарах... А?
— Не знаю... — ответил тот и тихо повторил: — Не знаю. Но я больше не хочу. В моей душе печаль и пустота.
— Это бывает.
— Я уже забыл, каким бывает счастье.
— А это это уже хуже. Что же ты помнишь?
— Боль.
— А еще?
— Страх. Печаль. И снова боль. даже любовь, и та для меня обернулась долью. Порой мне кажется, что я чувствую разлуку раньше встречи..
Вопрос важней всего. Чтобы правильно задать вопрос, нужно знать половину ответа.