— Товарищ прапорщик, а что у нас будет после 19.30?
— После 19.30 будет 19.31.
Где моя совесть, Данилюк? Она хранится в сухом и прохладном месте — где-то на глубине души.
Знаешь, я у одного писателя читал, что, когда люди любят друг друга, а потом расстаются, потому что любовь прошла, у него или у неё, то не надо друг друга ненавидеть. Нужно быть благодарными судьбе, что она подарила вам эти минуты счастья.
Умом ты можешь не блистать, а сапогом блестеть обязан!
— С чем пирожки?
— С едой, ё-мое!
Если виноватых нет, то мы их назначим...
У нас на севере говорят, что люди, это звезды, их много и каждая светит по разному — кто-то ярко, а кто-то не очень. Но, когда их объединяет любовь, они превращаются в северное сияние.
Копать от забора и до обеда!
Деньги, это суровая правда жизни, которая может опошлить самые высокие чувства.
— Молодая, умная, честная...
— Вот. Умная.
— Соколов! Если женщина умная, то она никогда не признается.
— Так она же честная.
— Чем остров отличается от полуострова?
— Ну откуда я знаю? Че, я жил, что ли, на этом полуострове? Если б я жил, тогда бы я знал.
— Хорошо... Что такое SOS?
— Да откуда я знаю! Я не учил английский.
— Я не понял, кто его привез?! Хорошо... Кто такое Петр Первый? Петр Первый!
— Хм... Что значит, кто такой?!
— Ну кто? Бригадир, а? Начальник? Председатель колхоза? Кто?
— Царь.
— Годен!
Понимаешь, Сокол, работа есть всегда, ее искать не надо, а вот отдых...
— Армия — это штука сложная.
— А что тут сложного?! По-моему, главное сержантов слушай и все будет нормально.
— Тьфу... Вот ты... Ну каких сержантов?! Ты посмотри, тут бокланы одни. Вон, всем колхозникам лычек понацепляли...
— Ты про «Идиота» помнишь?
— Про какого идиота? Из нашей роты?
— У нас в роте своих идиотов достаточно, понял? Вот про такого, которого Достоевский написал, читал?
— Да, конечно... Достоевского читал, «Идиота» не читал.
Встань на кровать и смотри в окно. Придёт рассвет — доложишь.
Инициатива дрючит инициатора.
Мама, снимите панамку, вам душно!
Блин, Данилыч, ты в моде разбираешься, как Юдашкин в уставе!
Синицын! Синицын!... Сдох, что ль? Да вроде не пахнет...
— А ты, Гунько, бленд-а-мед.
— Почему это бленд-а-мед?
— За две недели ни одной новой дырки.
Я здесь пахал, а ты тащился,
Я пот глотал, ты пиво пил.
Да чтоб ты, гнида, удавился!
Ты, кто от армии косил!