Моя семья пытается расшифровать «Превосходные и Недвусмысленные Пророчества» уже 400 лет. Можно сказать, мы профессиональные потомки.
— Знаю, что пожалею об этом, но я всё равно спрошу. Почему ты называешь машину «Дик Терпин»?
— Ну... Дик Терпин был разбойником с большой дороги. Это своего рода шутка.
— Да?
— Я называю ее «Дик Терпин», потому что, где бы она ни была, она везде устраивает пробки.
— О, я уже жалею.
— Что ж, приятно было познакомиться. Может, встретимся в лучшие времена.
— Заткни свой дурацкий рот и сдохни уже.
— Итак, Кроули. Что мистер Слизняк натворил на этот раз?
— Не уверен. Но знаю, что ничего хорошего.
— Всё в порядке тогда. Ему не положено делать добро.
— Образное выражение. Тогда ничего плохого.
— Адам... когда всё закончится, ты будешь править миром. Разве ты не хочешь править миром?
— Мне и так приходится выдумывать затеи для Пеппер, Уэнсли и Брайана всё время, чтобы они не скучали. Мне этого хватает.
— Верните моего пса!
— Он не твой пёс. Он свой собственный.
— Ало! (Пап, смотри, Пёс ходит на задних лапах!) Ало! Кто это?
— Извините, правильный номер!
Заставь себя исчезнуть.
— Что, чёрт побери, происходит, Кроули? Что ты натворил?
— Хастур, привет. Не догоняю. О чём ты?
— Мы доставили его на равнину Мегиддо. Собака не с ним. Ребенок не знает о Великом сражении. Он не сын нашего Владыки. Он сказал, что я... воняю какашками.
— Ну, он прав.
— Ты труп, Кроули. Тебе конец.
... младенца, которого мы назовём супостатом, разрушителем царств, ангелом бездны, князем мира сего и владыкой тьмы.
— Зачем ты это поглощаешь? Ты же ангел.
— Это же суши! Их макают в соевый соус. Так делают смертные. Раз уж я вынужден жить среди них, то веду себя как все. Чаю?
— Я не оскверню храм своего неземного тела... местной дрянью.
— Ох. Естественно. Милый костюм.
— Их одежда мне по нраву.
Счастливого Судного Дня!
— Надеюсь, с ним ничего не произошло.
— С ним? С ним ничего не могло произойти, это он произошёл со всем миром.
— Мне хочется думать, что у нас ничего не получилось бы, если бы в глубине души ты не был чуточку хорошим.
— И если бы ты не был глубоко в душе в известной степени сволочью, с которой стоит познакомиться поближе.
— Кстати, я много думал об этом. О выборе стороны. И я думаю, что, конечно же, должны быть две стороны. В этом вся суть, чтобы люди могли решать. Это и означает быть человеком. Выбор. Но это для них. Наша задача как ангелов — следить, чтобы всё работало, чтобы они могли сделать выбор.
— Ты слишком много думаешь.
— Что такое «Чао»?
— Это по-итальянски. В переводе «Чай».
Ангел! Мне жаль. Прости. Что бы я ни сказал, я не это имел в виду.
Господи, исцели этот велосипед...
И у стен есть уши. Ну, не у стен. У деревьев есть уши. У уток есть уши, есть же? Должны быть, они же как-то слышат других уток.
— Животные.
— Животные не убивают друг друга умными машинами, ангел. Так поступают только люди.
— Что предпочитаешь в это время дня?
— Винишко.
— Осторожно, пешеход!
— Успокойся, она на улице и знает, чем рискует.
— Ты потерял антихриста.
— МЫ потеряли антихриста.
— ЛАДНО, антихрист был потерян.
— Ты врезался в кого-то.
— Нет. Кто-то врезался в меня.
Не собирался я ниоткуда падать. Просто попал в плохую компанию.
— Зло всегда содержит семена саморазрушения. Неважно насколько продуман и надежен злонамеренный план, каким бы успешным он не казался до поры до времени, все равно он охромеет на скалах беззакония и сгинет.
— Как по мне, это обыкновенный косяк.