Почему и сегодня советское кино многие смотрят с удовольствием? Оно во многом было иллюзорным, как и советская власть, во многом наивным. Мы сами часто смеялись над этой наивностью. Но там было заложено добро. И в актёрах, и в режиссёрах, и в замысле. А сейчас, как бы банально это ни звучало, изначально заложены зло, насилие, деньги. Вот и вся разница.
Мы как будто прокляты. Но вот за что — не пойму. Чем мы провинились, не знаю. По формуле Василия Шукшина «не жили богато — не хера и начинать», никогда не было рая в России. При всех царях были и репрессии, и казни, и нищие. Какой-то страшный рок над нашей страной висит до сих пор. С одной стороны, борьба с коррупцией. Но никто мне не объяснит, почему люди, похитившие из казны миллиарды, отбывают домашний арест в 13-тикомнатной квартире с няньками и уборщицами. Ничего не понимаю, ребята. Вот рядом со мной стройка. Там красивые камни. Может, пойти и спереть? Облицую этим камнем свою лестничную клетку. Раз так. И буду сидеть в своей квартире под домашним арестом. Если уж дойти до абсурда.
Когда знаешь, что такое голод, когда оладьи из картофельных очисток воспринимаешь как деликатес, а подсолнечный и хлопковый жмых как основную еду — это воспитывает.
Жить без работы мне страшно, а не жить совсем не страшно.
Героев рождает время и только время… А сейчас вообще нет героев, потому что в обществе нет идеи, даже ложной, иллюзорной.
Я прожил с одной женщиной пятьдесят лет. Потому что не предъявлял ей серьёзных претензий.
В жизни часто многие наши поступки спонтанны. Они совершаются мгновенно, в секунды. Если раздумывать, прикидывать — ничего не сделаешь.
В телефильме «Семнадцать мгновений весны» режиссёр Лиознова предложила мне роль Клауса. Играть такую гадость-провокатора — поначалу возникло желание сразу, с ходу отказаться. А потом думаю: а что это за явление — провокатор, откуда такие люди берутся? Нас же мамы не рождают ни героями, ни преступниками. Стал разгадывать, раскручивать... Клаус очень словоохотлив, болтлив, и Штирлиц спрашивает его: «Вы никогда писать не пробовали?» У Семёнова написано: «Нет». Я подумал: стоп, вот в чём дело. Клаус, наверное, хотел стать писателем, но не хватило таланта. И он решил мстить человечеству за свою несостоятельность. А так очень часто бывает. Разве нет среди вашего окружения людей, которые вымещают на нас с вами свою несостоятельность? А сколько ущемлённых самолюбий в театре: «Ах, он играет эту роль, а мне не дали». Почему же не сделать блистательно то, что тебе дают? Только блистательно! И тогда будет гордость, и личная, и за профессию. Но, как правило, тот, кто больше всего требует, кто ущемлён, когда ему говорят: «пожалуйста», ничего и не может.
Без надежды на лучшее жить невозможно.
Моё амплуа — это протест маленького человека против понятия «маленький человек».
Не знаю, кто придумал такую формулировку: «незаменимых людей нет». Не может быть такого! Каждый человек незаменим.
Я оптимист, даже несмотря на возраст…
Не надо упрекать актера — «Зачем ты снялся в какой-то ерунде?» И в ерунде приходится сниматься, чтобы о тебе не забыли.