Отныне мысли я держу в секрете,
Чтоб не пугали ближних мысли эти.
Лучше не начинайте болтать
о душе наобум,
А начав, не пытайте о ней
мой беспомощный ум.
Днём и ночью писателей алчная стая
Завывает, к обману людей призывая.
Черны душой Адама сыновья,
Для них предательство и ложь – друзья.
О грешники, когда пробьет ваш час,
Аллах по черноте узнает вас.
Мы на неправде сошлись и расстались, и вот — на прощание
Понял я нрав человека: его драгоценность — молчание.
Лжет называющий сына: «Живущий». Зато никогда еще
Не был правдивее тот, кто ребенка назвал: «Умирающий».
Порою человек бывает приятен с виду,
А, слово молвив, заставляет глотать обиду.
Сыны Адама с виду хороши,
Но мне по нраву ни одной души, —
Отрекшейся от суеты сует
И алчностью не одержимой, — нет.
Я камень всем предпочитаю: тот
Людей не притесняет и не лжет.
Сколько было на свете красавиц, подобных Плеядам,
А песок и для них обернулся последним нарядом.
Горделива была, отворачивалась от зеркал,
Но смотреть на нее — другу я бы совета не дал.
Рассудок запрещает греховные поступки,
Но к ним влечет природа и требует уступки.
В беде житейский опыт не может нам помочь:
Мы доверяем кривде, а правду гоним прочь.
«Я пуп земли», – твердит гордец надменно,
Забыв, что он – песчинка во вселенной.