Стратегия без тактики — это медленный путь к победе, а тактика без стратегии — это много бесполезного шума и суеты перед поражением.
Чему и как учить войска.
1) Войска должно учить в мирное время только тому, что им придется делать в военное; всякое отступление от этой нормы вредно,
2) Учить солдат боевому делу должно в такой последовательности, чтобы они из самого хода обучения видели цель всякого отдела образования.
3) Учить преимущественно примером.
Условия, необходимые для обучения:
1) обращать постоянное внимание, чтобы в занятиях с солдатом не терять ни минуты даром, но даже и на какие-либо упражнения, прямо не отвечающие его назначению;
2) расстаться с верою в силу писанных инструкция, не поддержанных личным указанием и настоянием;
3) подумать о том, чтобы методы преподавания были соображены с характером предметов и свойствами нашего рекрута.
В каком порядке следует образовывать солдата. Так, все занятия с солдатом, по распределению времени соответственно важности предметов обучения, должны быть поставлены в следующем порядке:
1) все, относящееся к воспитанию солдата; 2) стрельба; 3) фехтование; 4) гимнастика; 5) строй
Все дело в том, чтобы силы и способности, данные человеку природой, не ломая, специализировать в военном направлении.
Успех в военном деле зиждется на воле; ум подсказывает только легчайший путь к успеху.
Излишняя быстрота стрельбы вовсе не нужна для того, чтобы расстреливать вдогонку человека, которого достаточно подстрелить один раз.
Что требуется от солдата в бою. Первые два пункта определяют воспитание солдата; последние три — его образование.
1) Чувство долга, доведенное до самоотвержения, или готовность пожертвовать собою для выручки товарищей, неустрашимость, беспрекословное повиновение воле начальника во всем, касающемся службы.
2) Способность выносить тягости и лишения военного времени безропотно и без быстрого истощения сил.
3) Искусное действие своим оружием. 4) Уменье согласовать свои движения и действия с товарищами.
5) Ловкость в преодолении встречаемых на местности преград и уменье пользоваться ими для собственного укрытия от осмотра и выстрелов неприятеля, не лишаясь однакож возможности его видеть и стрелять по нем.
Суворовская «Наука побеждать» оставалась непонятой целых шестьдесят лет и была просто забыта. Я ее разъяснил, да еще, благодаря Суворову, открыл то, что до сих пор остается, к несчастью, непостижимым для большинства военных.
Занятия должно вести так, чтобы сообщить и солдату и начальнику знание того, что придется исполнить в бою, вместе с тем приготовить и духовную их сторону по возможности так, чтобы случайности боя не поражали неожиданностью ни солдата, ни начальника, не заставали их врасплох.
По Драгомирову, офицер-начальник каждого ранга должен удовлетворять следующим условиям:
1) общее знание теории военного дела и, в частности, подробное знание теории и техники, относящейся к тому роду войск, в котором служит;
2) преданность Государю и родине до самоотвержения, дисциплина, вера в нерушимость (святость) приказания, храбрость, решимость безропотно переносить все тягости службы, чувство взаимной выручки;
3) способность ориентироваться в окружающей обстановке;
4) решимость принимать на себя ответственность за свои действия и распоряжения в тех случаях, когда обстоятельства не позволяют ожидать распоряжения свыше;
5) частный почин;
6) привычка представлять себе цель каждого действия;
7) уверенность в необходимости служить делу, а не лицам. Общей, а не собственной пользе.
Теория военного искусства не претендует создавать Наполеонов, но она дает знание свойств войск и местности. Она указывает модели, образцы, осуществленные в области войны и, благодаря этому, выравнивает путь тем, кого природа наградила воинскими способностями.
Относительно масс, безусловно, верно то, что где больше читают, там больше и думают, масса же сильная в мыслительной работе всегда будет бить ту, которая в этой работе слаба.
Офицер должен быть смирен и безобиден, как овечка, но малейшее посягательство на оскорбление его действием, должно вызывать с его стороны возмездие оружием. Мгновенное, рефлекторное!
Сидеть на престоле годен, но стоять во главе России не способен.
Если такую главную роль играет нравственная упругость в военном человеке, то само собой разумеется, что все внимание при мирном образовании войск должно быть устремлено на развитие ее.
Велика и почетна роль офицера, понимаемая таким образом. И тягость ее, не всякому под силу.
Даже и обороняясь, никогда не думай о том только, чтобы отбиться, но непременно о том, чтобы побить.
Почему плохо приживается новое? Все это явления старые и совершенно естественные; всякий занимается охотнее тем, что он знает. И всякий считает более важным то, что знает, так уж человек устроен.
Армия, в которой офицер пользуется доверием солдата, имеет на своей стороне, такое преимущество, которое не может быть приобретено ни численностью, ни совершенством техники, ни чем-либо иным.
Солдат не должен себя беречь, начальник должен его беречь. Большая потеря людей в бою — к славе солдата и к безславию начальника, если она произошла не от трудностей самого дела, а от нераспорядительности начальника.
В солдате должно прежде всего развивать и укреплять самоотвержение. Кто этого не понимает, тот в нашем деле ничего не понимает.
Во имя товарищества, берегите солдата, но не балуйте его; будьте внимательны к малейшим его нуждам (не на показ, а в настоящую), но непоколебимою рукою закона карайте за преступления, позорящие военной братство, и крепко держите в руках.
Губить других в бою, не рискуя самому погибнуть, нельзя, как это ни приятно личному самосохранению. Это то же, что ловить птиц насыпанием соли на хвост.
Войско должно быть органически срастающейся, а не механически сплачиваемой массой... а чувство товарищества не может не дать своих плодов; драться бок о бок с человеком, к которому лежит сердце, или с таким, у которого с вами общего один только рост, — не одно и то же.
И муштруйте, и воспитывайте!.. Но только — сначала себя, а потом солдата.
Если противник действительно стоек, то его можно опрокинуть только штыком. Кто воспитан на штыке, и стрелять будет спокойно; кто воспитан только на стрельбе, в штыки неохотно пойдет, а чаще и совсем не пойдет.
Не думай о себе, думай о товарищах; товарищи о тебе подумают — вот первая воинская заповедь.
Надо, чтобы солдат непременно гордился своим внешним красивым видом, своим мундиром, характерными манерами той части, в которой он служит, и вообще своей молодцеватостью.
Нравственным развитием обусловливается существование прочной военной семьи, которую солдат любит и охотно принимает все ее обычаи. Офицер — не воинский чин только, но и общественный деятель; армия — не вооруженная сила только, но и школа воспитания народа, приготовления его к жизни общественной.
Помнить, что солдат человек и поэтому для него, как и для всякого человека, ни одна обязанность не должна обходиться без соответственного права.
Смотрите на солдатство, как на низшую степень великого воинского товарищества; не забывайте святых слов Суворова, что «солдат есть имя общее, знаменитое, что солдатом называется первейший генерал и последний рядовой».
Чем больше со стороны офицера будет теплоты, участия, терпения, тем легче он найдет доступ к сердцу и сознанию молодого солдата; в таком случае лучше пойдет его воспитание и образование, ибо солдат уверует в офицера, и, уверовавши, во всем послушает.
А что в военном может быть презрительнее страха, который парализует и ум и волю?
Что с умовой точки дуэль представляет очевидный абсурд в благоустроенном государстве, особенно в таком, где по преимуществу смертная казнь упразднена, кажется, не требует пространственных доказательств. Нелогично предоставлять индивидууму право жизни и смерти над себе подобным там, где от этого права отказалась сама государственная власть. Нелогично предоставлять его даже и там, где она от него не отказалась, ибо в смертной казни по суду мотив личный отсутствует… Наконец, нелогично и вообще при каких бы то ни было порядках, кроме, разумеется, первобытно-дикого состояния, признавать за человеком право быть судьей в своем собственном деле.