— Я люблю сардины с ананасами.
— Тебя нужно перепрограммировать..
— Ну, а есть, эм, какой-нибудь другой способ попасть в будущее?
— Да!
Проживи очень долго! Будущее само придет и без машины!
— Я... знаешь ли, у меня есть девушка...
— Та азиатка, что смотрела на меня, как на жука, да. Она мне нравится.
Просто, ты мне нравишься больше.
— Я сожру ваши обмокшие сердца!
— Мое на вкус, как моторное масло, ничего?
— 010101110101010001000110.
— Че? Не говорю по-мексикански, Вик!
— Сейчас же даже не полная луна!
— Ваша луна всегда полная, андроид.
У вас, Землян, столь удручающе ограниченный взгляд на вещи.
— И почему ты думаешь, что я хороший?
— Потому что ты очень плохо целуешься.
Потеряем его – будем пользоваться подземкой. А это хуже смерти.
— Есть идеи, какой злодей пытается занять место наших родителей в этот раз, тыквенные глазки?
— Без понятия, сдобные губки.
— Они ведь используют эти клички с иронией, да?
— Боже, я надеюсь.
— Полагаю, единственное время, когда мы по-настоящему счастливы в жизни... ну, на сто процентов счастливы... это когда мы маленькие дети.
— Потому что меньше того, о чем стоит беспокоиться?
— Потому что мы слишком глупы, чтобы знать, как сильно стоит беспокоиться.
— Я знаю, что ты новенький, но в нашем клубе есть одно правило... мы не доверяем таким, как он.
— Героям?
— Нет, взрослым.
— Даже если я доживу до ста лет, я никогда не пойму, что ты нашла в нем.
— Ни один из нас не проживет столь долго, Виктор.
— Только если я буду race car.
У меня нездоровая одержимость палиндромами.
— Как скажешь, Вик. Я возьму рюмку.
— Сладкий, это не рюмка, это наперсток.
— Какие... какие у тебя способности?
— Плохое воспитание.