То, что можно легко бросить, а потом так же легко вернуть, не ценится.
— Что, из-за пристебая своего ревела? — догадалась Катя. — Есть вещи, которые не меняются. Что мозгоклюй опять натворил?
— Другая.
— Не говори эллипсами. Развёрнуто.
— У него другая!
— Вас что, теперь две таких дуры?
Сначала он называет женщин тёлками, а потом удивляется, почему он не нравится женщинам.
— Слышь, Катька. Я тут понял, что мне нравятся девушки постарше. Ну… слегка за двадцать.
Катя даже воду выключила в предвкушении.
— У тебя ведь есть подруги. Может, познакомишь? — продолжил брат. — Мне ж немного надо. Чтоб красивая была, стройная, умная, обеспеченная. Чтоб готовить умела, лишнее не болтала и мозг не выносила. И самое главное — чтоб она любила меня таким, какой я есть.
Катя закашлялась от смеха, а, успокоившись, тихо спросила:
— Киря, ты опять обчитался фэнтези?
Художник должен быть голодным,
Поэту надо не давать...
Замуж, как и на тот свет, торопиться никогда не стоит.
— Мне кажется, я не успеваю сделать что-то важное, что я живу не по плану…
— Что значит «не по плану»? Это только твоя жизнь. Зачем тебе оглядываться на других?
— Но почему я сначала должен стать дипломированным специалистом и только потом — мужчиной? Ведь у моих друзей всё наоборот.
— Вот торопыга, — засмеялась Катя. — Учи давай, специалист!
— Но я опаздываю жить…
— Жить никогда не поздно!
— Пункт первый. «Прелюдия», — вдохновенно сказала Ася, меряя комнату шагами.
— А что, обязательно это при людях делать?
— Прелюдия — это не при людях, это самое важное перед самым главным.
— А-а, — понятливо кивнул ничего не понявший Хордин.
Я добрый — и в том моя беда. А ещё я дурак. Добрый наивный дурак. А это очень страшно. Злой дурак — тоже страшно, но для других. А быть добрым дураком значит вредить самому себе и оставаться неудачником.
— Извини, я такой бомж, что даже к чаю ничего не принесла.
— Извини, я такой бомж, что у меня даже чая нет. Проходи.
Мне иногда кажется, что моя голова — это ворота, мозг — вратарь, а любая новая информация — это мячи, и они летят в ворота один за другим, а усталый раздражённый мозг отфутболивает их с возмущённым криком: «Пошли вон! Как-то без вас жили и дальше проживём! Достали!» Но всё же какая-то информация в ворота залететь успевает, и эти случайные мячи и составляют мой скудный багаж знаний.
— Слышь, Андрюха, ты мент или кто? Почему ты его не задержал?
— Во-первых, у меня обед, — спокойно начал Хордин, — а во-вторых, следователи не носят оружия.
— Как это не носят? А чем вы тогда работаете?
— Мозгом. — Андрей показал на висок.