Жизнь — это надежда, любовь, долг и страх. Пока остается хоть что-то, смерть не придёт.
Почему мы должны платить за своих родителей? Мы – заложники их ненависти, Робер. И не только мы, но и наши любимые, и наши дети. За нас решают, кого нам любить, кого ненавидеть, кому принадлежать… Нас не спрашивают, мы – вещи, только с именами и с душой. Мы не живем, нас продают, покупают, меняют, переставляют, пока мы не вырастаем в хозяев таких же вещей, уже наших…
– Вы не можете одобрять предательство!
— Одобрять не могу, но иногда без него не обойтись. — Лионель приподнял бокал. — Вас, к примеру, я предать могу, имейте это в виду. Вас, но не Талиг.
— А Первого маршала? — Зачем он спросил? Его дело — исполнять приказы, а не набиваться на разговоры.
— Алву? — Савиньяк усмехнулся. — Нет, Алву я не предам, точно так же как он не предаст меня. В случае необходимости один пожертвует другим, только и всего.
— И чем это отличается от предательства? — Лионель был омерзительно прав, Чарльз понимал это и всё равно спорил, не мог не спорить.
— Предательство для предаваемого всегда является неожиданностью и неприятностью, — маршал Севера больше не улыбался, — а мы знаем, чего ждать друг от друга. Если потребуется поджечь фитиль, ни меня, ни Алву не остановит то, что другой привязан к пороховой бочке.
Герцогиня Мирабелла – немолодая, некрасивая, недобрая и несчастная женщина. Я понимаю, почему ты от неё сбежала, но теперь ты сильнее. Ты не в её власти, но в твоей власти её пожалеть, так пожалей.
— Будущее господина Кальдмеера мне небезразлично, а он в состоянии постоять за себя только в море.
— Ротгер, вы преувеличиваете, — дриксенский адмирал неожиданно тепло улыбнулся, — иначе быть мне до сих пор помощником капитана.
— Будь я не прав, вас бы здесь не было! — огрызнулся марикьяре. Он и в самом деле переживал за пленника. Такое бывает, Жермон знал это по себе. Если ты сохранил чью-то жизнь, то ты будешь защищать её до последнего, даже от своих. И тебя поймут, если это на самом деле свои.
Вечно мы забываем о потерях и хватаем пустоту.
Юристы, уступившие военному, отказавшемуся от судебной защиты и лишенному даже книг, должны заняться более подходящим для них делом. Я бы посоветовал выращивание моркови. Этот овощ весьма неприхотлив и самостоятелен.
Часто ложь становится правдой, а правда – ложью.
Я охотно оскорблю вас в любом удобном для вас месте.