— Я обязательно, ты слышишь? Я обязательно, — сказал Медвежонок. Ежик кивнул.
— Я обязательно приду к тебе, что бы ни случилось. Я буду возле тебя всегда.
Ежик глядел на Медвежонка тихими глазами и молчал.
— Ну что ты молчишь?
— Я верю, — сказал Ежик.
— Ты когда-нибудь слушал тишину, Ежик?
— Слушал.
— И что?
— А ничего. Тихо.
— А я люблю, когда в тишине что-нибудь шевелится.
— Приведи пример, — попросил Ежик.
— Ну, например, гром, — сказал Медвежонок.
— Мне бы знаешь чего больше всего хотелось? — подумав, сказал Медвежонок, Ежику. — Мне бы больше всего хотелось, чтобы на каждой твоей иголке выросло по шишке.
— А что бы выросло потом?
— А потом бы ты стал настоящей елкой и жил целых сто лет.
— Это хорошо... А как бы ты со мной разговаривал?
— Я бы забирался на самую макушку и шептал в темечко.
После долгой разлуки они сели на крыльце и, по обыкновению, заговорили.
— Как хорошо, что ты нашелся, — сказал Медвежонок.
— Я пришел.
— Ты представляешь, если бы тебя совсем не было?
— Вот я и пришел.
— Где же ты был?
— А меня не было, — сказал Ежик.
— А вот и ты! — сказал Медвежонок, однажды проснувшись и увидев на своем крыльце Ежика.
— Я.
— Где же ты был?
— Меня очень долго не было, — сказал Ежик.
— Когда пропадаешь, надо заранее предупреждать своих друзей.
— А когда тебя не было, ты где-нибудь был?
— Угу.
— Где?
— Там, — сказал Ежик и махнул лапой.
— Далеко?
Ежик съежился и закрыл глаза.
Вот и сегодня Ёжик сказал Медвежонку:
— Как всё-таки хорошо, что мы друг у друга есть!
Медвежонок кивнул.
— Ты только представь себе: меня нет, ты сидишь один и поговорить не с кем.
— А ты где?
— А меня нет.
— Так не бывает, — сказал Медвежонок.
— Я тоже так думаю, — сказал Ёжик. — Но вдруг вот — меня совсем нет. Ты один. Ну что ты будешь делать?..
— Переверну все вверх дном, и ты отыщешься!
— Нет меня, нигде нет!!!
— Тогда, тогда… Тогда я выбегу в поле, — сказал Медвежонок. — И закричу: «Ё-ё-ё-жи-и-и-к!», и ты услышишь и закричишь: «Медвежоно-о-о-ок!..». Вот.
— Нет, — сказал Ёжик. — Меня ни капельки нет. Понимаешь?
— Что ты ко мне пристал? — рассердился Медвежонок. — Если тебя нет, то и меня нет. Понял?…
— Давай никуда не улетать, Ежик. Давай навсегда сидеть на нашем крыльце, а зимой — в доме, а весной — снова на крыльце, и летом — тоже.
— А у нашего крыльца будут потихоньку отрастать крылья. И однажды мы с тобой вместе проснемся высоко над землей.
«Это кто там бежит внизу такой темненький?» — спросишь ты.
— А рядом — еще один?
— Да это мы с тобой, — скажу я. «Это наши тени», — добавишь ты.
Если осенью в лес приходит тепло, многие шалеют.
— Я собрался идти к тебе, — сказал Медвежонок. — А тут прибежал Заяц и говорит, что я лучше всех.
— Верно, — сказал Ёжик. — А ты разве не знал?
В полудреме, Медвежонок, можно вообразить все, что хочешь, и все, что вообразишь, будет как живое.
— Я очень люблю осенние пасмурные дни, — сказал Ёжик. — Солнышко тускло светит, и так туманно-туманно…
— Спокойно, — сказал Медвежонок.
— Ага. Будто все остановилось и стоит.
— Обязанность каждого — трудиться, — говорил Муравей, прижавшись к горячей печке. — Каждый день...
«Заладил, — подумал Медвежонок. — Ну как он не понимает, что это — лето, что оно — короткое, что оно вот-вот кончится...»
А день разгорался, и высокая стройная осень шаталась соснами и кружилась полым листом.
«Бывает же — топишь печку, глядишь на огонь и думаешь: вот она какая, большая зима!
И вдруг просыпаешься ночью от непонятного шума. Ветер, думаешь, бушует вьюга, но нет, звук не такой, а далекий какой-то, очень знакомый звук. Что же это? И засыпаешь снова. А утром выбегаешь на крыльцо — лес в тумане и ни островка снега не видно нигде. Куда же она подевалась, зима? Тогда сбегаешь с крыльца и видишь: лужу.
Настоящую лужу посреди зимы. И от всех деревьев идет пар. Что же это? А это ночью прошел дождь. Большой, сильный дождь. И смыл снег. И прогнал мороз. И в лесу стало тепло, как бывает только ранней осенью».
Вот как думал Медвежонок тихим теплым утром посреди зимы.