Где моя посылка?
— Добрый вечер, мадам Голда. Вы знаете, если это инфлюэнца, как сказал реб Тевье...
— Причём тут я? Это сказал доктор.
— Главное, чтоб Вы правильно повторяли. Так вот, если это инфлюэнца, то таблетки — что-то отдельное. Их прислали моей теще Хане-Мириам, из Америки, упокой Бог её душу.
— Она-то от них померла?!
— Вот оно! Язычок-то у вас ворочается, слава Богу, в нужном направлении. Но за таблетки я гарантирую. Вы посмотрите на коробочку. В такую коробочку дерьмо не кладут. Здесь написано: они быстродействующие. Просто не рассчитаны на нашу почту. Пока дошли до адресата — клиент выбыл... Не, моя мама пьет их с чаем – и ничего... А мама-то уже в том возрасте, когда уже и чай опасен...
— Ты что, открыл столярную мастерскую?
— Нет, я решил сделать столик для писем, но потом передумал и решил..
— ... построить почту?!
О себе говорить я тебе не хочу, потому что не намерен в наперсники брать московскую почту, которая нынешний год делала со мною удивительные свинства; буду писать тебе по оказии.
Почта нужна не для того, чтобы письма отправлять, а для того, чтобы бабам было где зимой собираться.
Задумайся на минуту про почту. Прекрати принимать ее за должное, как послушная, спящая на ходу овца и задумайся. Уверяю, почта стоит того, чтобы над ней поразмыслить. Лист бумаги может пересечь континент, как бумажка, пущенная по классу. Можно отправить печень с другого конца мира и для этого всего-то нужно написать имя на коробке, наклеить марок и отправить. И она работает потому что каждый человек в цепочке, работает, как лишенная разума машина. Я пишу адрес и они просто подчиняются, без вопросов, без отступлений, без перерыва на размышление о вечности или красоте, или смерти. Даже ты при всех своих разговорах про свободу воли, если на твое имя придет коробка, у тебя и в мыслях ничего не будет кроме подчинения. Что же, ты не виноват, общество сделало тебя таким, но ты овца и живешь в мире овец. И потому что вы все овцы, вы только и можете что подчиняться.
Царь, не царь, это я не знаю. Моё дело маленькое: конверт по адресу доставить да в почтовый ящик сунуть. Вот это письмо например. Кому? Читаем. Россия. Хм, всей стране стало быть письмо. О нет, дальше что-то написано. Москва, улица Кириенко, дом пять. Письмо, значит, всему дому? Нет, нет, нет, тут ещё внизу дописано. Иванову С. П. Вот так всегда: сперва страна, потом город, улица, дом, а внизу, корявенько так, Иванов С. П. А я тут на днях за границей побывал, так у них там всё наоборот: вверху написано Геру Филе Шмульке, Штирлиц-штрассе, Дюсельдорф. А в самом низу «Германия». Вот как надо: сперва человек, Шмульке там или Иванов, это неважно. Важно то, что человек, я. А страна — приложение. Вот это и есть демократия
— А я не буду ему ответ писать. Я вот сейчас в него кочергу брошу, чтоб не обзывался!
— Зачем бросать? Если почта есть. Сейчас мы ее упакуем и передадим. Это же бандероль получается.
— Можно телеграмму послать, или письмо, — на то и почта. Что сказать нельзя, то в письме пишут. Вам какой бланк? Простой, или поздравительный?
— Простой, простой! A чего его баловать-то?
— Не хочет он меня баловать. А мне от тебя ничего и не надо!
— У меня простых нет, у меня только поздравительные.
— Ну вот, опять расходы непредвиденные... Ну, давайте ваш этот, поздравительный.