Мне постоянно встечаются сильные женщины, ждущие, чтобы слабый мужчина пришел и поработил их.
Вот говорят — время все изменит, но всякий раз оказывается, что приходится все менять самому.
Некоторым кажется, что красивым людям легче жить, однако тут может выйти по-разному. Можно быть красивым и иметь куриные мозги. Или не быть красивым и не иметь куриных мозгов, так что все зависит от развития мозгов и красоты. То есть, от размеров красоты или куриности мозгов.
Красивые люди более склонны заставлять вас ждать, чем некрасивые, потому что между красивыми и обычными большое различие в отношении ко времени. А еще красивые люди знают, что скорее всего их подождут, так что они не паникуют, когда опаздывают, и поэтому опаздывают еще сильнее. Но к тому времени, когда они наконец приходят, они обычно уже чувствуют себя виноватыми, поэтому наверстывают свое опоздание тем, что очень мило себя ведут, а когда они милы, то становятся еще более красивыми. Это классический синдром.
Иногда люди, переживающие нервное расстройство, выглядят очень красиво, — в том, как они двигаются и ходят, проявляется нечто хрупкое. Внешние проявления их состояния делают их более красивыми.
Сон для красоты. Красавица во сне. Проблемы с красотой. Красавицы с проблемами.
Любовь в фантазиях гораздо лучше, чем любовь в действительности. Никогда не заниматься любовью — восхитительно. Самое волнующее притяжение образуется между двумя противоположностями, которые никогда не смыкаются.
Все так быстро меняется, что нет никакой возможности сохранить образ своей мечты в неприкосновенности до того момента, когда ты и вправду будешь готов отдаться ей.
— Интересно, будут ли нас помнить?
— Что, после смерти?
— Да.
— Пожалуй, о тебе скажут, что ты изменил мир.
— А что напишут в твоем некрологе? Хм... чудное слово.
— Думаю, ничего хорошего.
— Да ну брось! Навреное, Эддит Минтерн Седжвик — прекрасная актриса, художница...
— ... и сумасшедшая!
— Запомнилась миру тем, что подожгла его..
— ... сбросив тяжкие семейные оковы.
— Она водила дружбу с кем попало.
— За ней тянулся длинный шлейф хаоса, она разводилась столько же раз сколько и выходила замуж, и оставила после себя лишь надежду на лучшее.
Красиво вышло.
Очень мало красивых и разговорчивых, но отдельные попадаются.
Именно увеличение продолжительности жизни выводит из употребления все старые ценности и связанные с ними вещи. Когда люди узнавали о сексе в пятнадцать лет и умирали в тридцать пять, они сталкивались с меньшим набором проблем, чем люди нашего времени, которые узнают о сексе лет, я думаю, в восемь, а доживают до восьмидесяти. Слишком долгий срок для того, чтобы удерживать в поле внимания одну и ту же идею. Одну и ту же тошнотворную идею.
— Теперь ты счастлив? Весь Нью-Йорк смеется надо мной, я не могу ни работу найти, ни даже из дому выйти! Твои фильмы сделали меня дурой!
— Они сделали тебя звездой. Ты же этого хотела?
— Со мной не хотят иметь дела из-за тебя!
— Но каждая девочка из Джерси хочет быть похожей на тебя.
— Энди, я на мели! Ты должен мне денег, и они мне нужны!
— Я дал тебе 50 долларов. Неужели ты их потратила?!
— 50 долларов!?
— Иди, пройдет годик другой, кто-то из Голливуда снимет тебя вместе с Тони Беркинсом. Тогда-то ты сможешь получить хоть все деньги мира... Думаешь, меня не возьмут в Голливуд? Думаешь, я без тебя и шагу не ступлю? Ошибаешься!
...
— Ты грязный!!! Грязный! Ты «убил» меня!!! Ты, и твоя «фабрика»! Ты «убил» меня, и знаешь это. Посмотри на меня! Смотри на меня!!!
Мы хотим снять плохой фильм. Но сделать это хорошо.
В 60-х я знал одну особу, которая вызывала у меня восхищение. Полагаю, это восхищение было наиболее близким к некоему проявлению любви.