Несчитанные дни, немыслимые дали
Остались позади, а край все непочат.
Как много мы сожгли, как мало мы создали
По милости людей, которые молчат.
Давно известны нам все омуты и мели.
Иных снесло на дно, а нас всё волны мчат.
Как много мы могли, как мало мы сумели!
И всё из-за людей, которые молчат.
Вершит народ дела свои, пройдохи ищут славы,
Пророки врут, поэты пьют, богатства копит знать.
Стоит над миром год Змеи, все злобны, как удавы,
И каждый хочет сам в угоду году гадом стать.
Я, как и вы, друзья мои, устал глазеть на драки,
И вид оскаленных клыков нервирует меня.
Пройдет над миром год Змеи. начнется год Собаки,
И снова цепи, снова лай, и войны, и грызня.
Любовь, как истина, темна и, как полынь,
горька. И соль всё солонее с каждым пудом.
Пора менять пейзаж. Нельзя же быть верблюдом
весь век, ad finem, до последнего «аминь».
<...>
«Воспрянь, — внушает мне мой ангел-проводник, -
Терпи, полынь пройдёт, начнутся цикламены.
Равно полезен мёд любви и яд измены
тому, кто духом твёрд и в истину проник».
«Ты прав, — киваю я, — измена пустяки.
Любовь важней, но и она трудов не стоит...»
И взор мой весел, и стопы мои легки.
Но сердце ноет, ноет...
А мы все мчимся вдаль, печаль превозмогая,
Как будто ничего еще не решено,
Как будто жизнь прожив и все-таки не зная,
Что истина, что нет, что свято, что грешно.
И бесконечен путь, и далека расплата.
Уходит прочь недуг, приходит забытье.
И для меня теперь так истинно, так свято
Чуть слышное в ночи дыхание твое.
А где-то позади, за далью и за пылью,
Остался край чудес. Там человек решил,
Что он рожден затем, чтоб сказку сделать былью.
Так человек решил. Да видно поспешил.