— Эх ты, старый, блохастый охотник за воробьями, — сказал я ему, — только ты и умеешь, что выть на луну, да гоняться за зайцами, да яйца воровать, — а не видишь, что я вовсе не хочу уходить от тебя. Разве ты не понимаешь, что мы оба с тобой — заблудившиеся в лесу щенята, а хозяйка — жестокая мачеха, которая хочет нас извести: тебя — вытиранием посуды, а меня — мазью от блох и розовым бантом на хвосте. Почему бы нам не бросить все и не стать навсегда товарищами?
— Нет-нет-нет-нет.
— Мы же не мясники. Мы их повесим.
— Повесим?
— У вас все слишком быстро. В чем тут наказание?
— Они умрут.
— Мы все подохнем. Вот этого я выпотрошу…
Важно не количество убитых, а качество смертей. Стреляй им прямо в сердце, и ты уничтожишь их душу навеки.
— Ей, ты, коротышка, ты кого сусликом назвал?
— Ты кого коротышкой назвал, суслик?
— Дитё не помял?
— Да шо ему сделается?
Ах, какая вредная сучка... Я сказал сучка?
— А помнишь, как ты меня гонял?
— Так я, это…
— Ну да. Работа такая… А я всю жись тут мотаюсь и никто мне сам косточку не даст...
— Так я, это…
— Теперь как я, а? Хыхаха! Эхыхыхы! Ох!
— Шо?! Опять?!!
— Не... Ты... Это... Есть хочешь?