— Полакомись свежей плотью.
— Я убью тебя, если коснёшься его!
— Не становись между Назгулом и его добычей!
<...>
— Глупец! Меня не убить смертному мужу. Теперь умри! [Мерри бьёт кинжалом в ногу Назгула]
— Я — не муж!
— Умеешь обращаться с мечом...
— Наши женщины давно усвоили: если не владеешь мечом, то погибнешь от него. Я не боюсь ни смерти, ни боли.
— А чего ты боишься, госпожа?
— Клетки. Сидеть за решеткой пока привычка и старость не заставят смириться, и пока все мечты о подвиге не станут пустыми воспоминаниями.
— Ты дочь королей. Воительница Рохана. Не верю, что тебя ждёт такая судьба.
– Но я не служанка, я – из рода Эорла. Я умею сидеть в седле, владею мечом и не боюсь ни боли, ни смерти.
– Чего же ты боишься, госпожа?
– Неволи, – бросила она. – Я боюсь просидеть всю жизнь под замком, боюсь дождаться дня, когда усталость и годы примирят меня с тюрьмой, когда надежда совершить великое исчезнет, забудется и перестанет волновать сердце.
— Город замолк, солнце больше не греет, становится холодно.
— Просто веет свежестью после первого весеннего дождя. Я не верю, что тьма останется навсегда.
— Ты владеешь мечом?
— Женщины нашей страны исстари воины. У кого нет меча — тот погибнет в бою. Я не боюсь ни боли, ни смерти.
— А чего ты боишься?
— Клетки. Сидеть за решеткой, пока привычка и старость не заставят смириться, и остатки доблести не покинут меня безвозвратно.
— Ты дочь королей. Воительница Рохана. Не верю, что тебя ждёт такая судьба.
— Город замолк, солнце больше не греет, становится холодно.
— Просто веет свежестью после первого весеннего дождя, я не верю, что тьма останется навсегда.