— Один-единственный раз, да?
Она кивнула.
— Сейчас мы попробуем вернуть все, что потеряли за эти годы. Все, что было бы, не случись непоправимое. — Она подняла глаза, они были еще зеленее, чем всегда, и полны слез. — Мы сможем вернуть все сразу, Джонни?
— Нет, — улыбаясь, сказал он. — Но можем попытаться.
Вот ведь как забавно с этими елочными игрушками. Когда человек вырастает, мало что остается из вещей, окружавших его в детстве. Все на свете преходяще. Немногое может служить и детям и взрослым. <...> Мало что сохраняется от детства. Несколько книг, счастливая монетка, коллекция марок, которая уцелела и пополнилась. Да еще игрушки для рождественской елки в доме родителей. <...> Но иногда, размышлял Джонни, рассеянно потирая виски, было бы, наверное, лучше, милосерднее совсем порвать с этими последними отголосками прошлого. Старые книги уже никогда не взволнуют тебя так, как в детстве. Счастливая монетка не уберегла тебя от ударов, издевок и обыденности. Глядя на елочные игрушки, вспоминаешь, что когда-то здесь хозяйничала мать; она всех учила наряжать елку...