Ненависти к нему она не чувствовала, ну как можно ненавидеть такую мразь? Он просто был ей противен, как бывают противны пауки и гады.
... Может быть, тогда польются слезы, пока же сердце жжет, как огнем. Хоть бы заплакать!
Молчание не всегда означает согласие.
Мне кажется, он холодный. Хоть и добрый, а холодный. Сама доброта его какая-то холодная. Это сделал закон, которому он повинуется. Справедливость. <...> При всей его доброте люди для него ничто, для него важна только справедливость.
У меня есть повелительница, и ей я подчиняюсь, она управляет мною, вами, миром, даже теперешним миром там, на фронте, и эта повелительница — Справедливость. В нее я верил, верю и сейчас. Справедливость избрал я своей путеводной звездой.
Во всем мире дорога только справедливость.
— ... Опасность для меня пустое слово, я ее не боюсь, она не трогает ни моего ума, ни моего сердца. Не говорите мне об опасности, фрау Розенталь…
— Но сейчас это другие люди, — возразила фрау Розенталь.
— А разве я вам не сказал, что угрозы и тогда исходили от преступников и их сообщников? Ну, так видите! — Он чуть улыбнулся. — Это не другие люди. Просто их теперь побольше, а все прочие теперь потрусливее, справедливость же осталась все та же, и я надеюсь, что мы с вами еще доживем до ее торжества.
Желать спасти мало. Надо, чтобы и тот, кого спасаешь, хотел спастись.
Она все еще живет по поговорке: «Коль совесть чиста, спи спокойно до утра». Ну, кому теперь какое дело до твоей совести, когда и раньше с ней не очень-то считались?
Ассесо Людеке был в ту пору сильно влюблен и неспособен разумно мыслить.
Он усердно учился, учился властвовать, но не над собой, а над всеми другими людьми, не сумевшими пойти так далеко, как он.
... Хмуро разглядывает она свое лицо, испещренное сетью морщинок, которые прорезали забота, страх, ненависть и любовь.
Чудак Хартейзен, он и в 1940 году не понял еще, что любой нацист готов в любую минуту отнять у любого немца, не согласного с ним, не только радость жизни, но и саму жизнь.
Игра деревяшками может дать почти что счастье, ясность мысли, искреннюю, бескорыстную радость от удачного хода, а главное, что дело не в проигрыше или выигрыше, что гораздо больше удовольствия доставляет красиво разыграть заведомо проигранную партию, чем воспользоваться промахом партнера и выиграть.
Люди никак не могут отучиться думать. Они все еще верят, что до чего-нибудь хорошего додумаются.
Весь день просидела она над своими вещами, разговаривая сама с собой, цепляясь за прошлое, стараясь забыть, кем она стала теперь.
Бывают случаи, когда приходится врать даже умирающим.
Надо вовремя думать, а то спохватишься, да уже поздно!