Сколько себя помню, я всегда видел призраков. Будто так и должно быть.
Тот, кто нарушает твердые, как сталь, правила нашей семьи, должен искупить это кровью!
— Я вот не верю во всяких там призраков.
— Да ты что? Но, Карин, ты ведь тоже их видишь!
— Дурочка. Видишь, не видишь — если в их существование не верить, так всё равно что их нет…
Вчера я сражался, потому что это чудовище напало на мою семью! А ради всяких незнакомых духов я сражаться не собираюсь! Я не из таких!
Да не дрейфь! Ты, главное, только сиськами потряси, он сам навалится!
Одной честью мир не спасти. Я могу вообразить вещи и похуже, чем борьба зла со злом.
Нас притягивает друг к другу как капли воды, как планеты. Нас отталкивает друг от друга как одинаковые полюса магнитов, как разный цвет кожи.
Когда заржавеет, его не поднять. Когда не в ладах с ним, то ранишь себя. Да, гордость наша похожа на меч.
Мы тянемся обеими руками
Сквозь облака, прямо к небу...
И хоть коснулись мы Луны и Марса...
Мы так и не нашли правды.
Сломать что-то всегда легче, чем что-то построить. Но труднее всего бывает отпустить то, что хочется удержать.
Все мы мертвы с рождения. Конец здесь всегда наступает прежде начала. И если смысл жизни в постоянном познании сути вещей, то абсолютная вещь, которую узнают — конец.
Когда вы познаете, полностью понимаете его, наступает смерть.