— Мужчина 80-х не должен быть крутым, он должен быть чувствительным. Например, я вчера плакал в постели.
— Ты был с женщиной?
— Я был один. Почему, ты думаешь, я плакал?
— Понимаешь, в чём дело? Бог ненавидит меня...
— А ты попробуй ненавидеть его обратно. Мне помогает.
(— Бог меня ненавидит.
— Ответь ему взаимностью.)
— Только постарайся никого не убить на этот раз.
— Это единственное, что я умею хорошо делать.
Я слишком стар для всего этого дерьма!
— Я прослужил двадцать пять лет в полиции и не получил ни царапины, и только за последние три дня я разбил две машины, я трижды таранил дома и убил двенадцать человек.
— Ну мы с тобой хорошие напарники.
— На службе мы должны дополнять друг друга, как рыба и мясо.
— Круто. Я мясо.
— Нет, ты рыба. Ты живёшь на пляже, и ходишь с голым задом. Ну, ананас и ветчина?
— Гадость. Ни то, ни другое. Чипсы и соус?
— Годится. Тогда я соус острый пикантный с протёртыми томатами...
— Ты скорее пресный. И с комками.
В обычный день я бы с радостью съездил тебе по морде. Сегодня обычный день.
— Я поведу?
— Нет, нет. У тебя склонность к самоубийству.
— Да любой, кто в Лос-Анджелесе ездит на машине, — самоубийца.
— Она не может быть беременна — она ещё не замужем.
— Ну, видно, она считает, что одно с другим не связано.
— И что нам делать?
— Похоронить этих уродов. А потом будет слава, деньги и наши рожи на рекламе бритвы.
— С нашим везением только гробы рекламировать.
— Это безумие, Риггз!
— Подумаешь, Родж, один удар в челюсть. Давай, так надо.
— Но зачем мне тебя бить?
— Ради баланса во Вселенной. Давай.
— Что?
— Слушай, я ударил тебя, и если ты откажешься, обида будет набухать и превратиться в гнев или язву желудка.