Любой человек, который не испытал на себе пропаганду, не может сказать о том, что она творит с мнением людей, всего народа. Это новое средство ведения войны – удар по разуму.
– Доктор Геббельс, что вы знаете о лютеранских пасторах, которых арестовало Гестапо?
– Мы арестовываем преступников... Вы сами видели, что даже Нимёллер находится на свободе.
– Это правда, что 63 человека было арестовано?
– Мистер Ширер, Германия встаёт с колен. А те, кто хочет подорвать авторитет Германии, не может рассчитывать на нашу защиту.
Из-за меня арестовали двоих. Я мог только догадываться, что будет с ними. Было ясно, что любой немец рассказывающий мне правду считался предателем... С этого момента я вынужден был прятать любую информацию, как вор. Если Гестапо найдёт мои дневники, то там не будут указаны имена, адреса и улики ведущие к тем, с кем я разговаривал… Я не сомневался, что для меня было важным оставаться в Берлине и рассказывать правду. Нацистская Германия становилась огромным комом лжи... Кто-то должен остаться и рассказать всю правду.
– Вы видели утром Хельгу Бауэр?
– Да.
– Я могу вам дать кучу хорошего материала, который не оскорбляет Германию.
– К примеру?
– Список любовников мисс Бауэр… У неё в разное время были отношения с оператором, актёром, помощником продюсера, финансистом и менеджером банка. Тут все детали.
– Спасибо, мне это не интересно.
– Вы серьёзный и ответственный журналист.
– Я пишу, если только уверен, что это правда.
– Как раз таки вы этого и не делаете, мистер Ширер. Вы не пишите о фактах, вы их додумываете. А на это способна только история.
– Мы пишем правду, вам просто не нравится сама правда.
– Правда. Правда в том, что мы были отчаявшимся народом, мы голодали на глазах у всего мира. А потом один человек вырвал нас из отчаяния и Германия обязана жизнью ему… Вы кое-чего не видите. Вы не видите искренности.
– Не вижу. Это меня и пугает.