Есть такие люди, у которых ангелы на пальцах ночуют. Оно называется разными именами — талант, назначение, наказание, одиночество, крест. И сбросить это с себя невозможно, и нести тяжело. Но всю жизнь — на тех кончиках пальцев! Я всегда считала: если ты не собираешься изменить мир — не стоит начинать всего этого, связанного с творчеством. Даже если ты действительно имеешь умение, способности, талант — они ничего не стоят, если нет такой цели: изменить к лучшему хоть один миллиметр пространства. Иначе все сведется к трате времени, а в итоге к разрушению. И тогда даже хорошо нарисованные розы завоняют. Ведь у них не будет ничего живого и настоящего. А она умела во все вдохнуть жизнь.
Я всегда знал — шо-то оно не то. Нет справедливости. Рожей не вышел.
Итак, красота мира не зависела от окружения и обстоятельств! Она зависела от чего-то совсем другого, от того, на что откликается душа — это съежившийся и замкнутый «волшебный веер».
Если и в мире тебе будет тесно, можно представить, что ты НЕ ЗДЕСЬ!
– Вы говорите, это возможно? Каким образом, молодой человек?
– Тысячи жизней может прожить… художник… – пробормотал Макс и добавил: – Вам пора спать, герр Эрих. Позвольте проводить вас в номер.
Но тот уставился на него трезвым и лукавым взглядом, будто бутылка виски была еще полна.
– Боитесь смерти? – неожиданно спросил он.
– То есть? – не понял Макс.
– Художник, как вы говорите, или – любой представитель искусства проживает тысячи жизней из-за того, что хочет победить смерть. И вообще, творчество – это борьба со страхом смерти. Так писал Бердяев.
– Вы читали Бердяева? – чуть не вскрикнул Макс, чувствуя, что сегодняшний долгий день еще не закончился.
– Договоримся, парень, разговаривать без восклицаний, – сказал Эрих, – не люблю экзальтированности. А что касается творчества, то это – наказание. Им занимаются самоубийцы. Самоубийца пишет в своей жизни одно письмо – предсмертное, а художник каждую работу пишет, как прощание. Выдержать такое может далеко не каждый. Только патологически больной человек.
– Но и счастливый в то же время… – как можно спокойнее добавил Макс.
– О, откуда вам это известно?
Макс пожал плечами. Он не хотел говорить, ему больше нравилось слушать. И он слушал:
– Да, счастливый. Ведь он обладает магической силой давать жизнь вымышленной реальности. Сверхзадача каждого настоящего художника – вызвать у читателя или зрителя чувство неловкости от узнавания себя в книге, на холсте или на экране. Бывало ли у вас такое состояние, что смотреть на экран или читать книгу становится невыносимо, неловко, будто автор выставил напоказ твою сущность без твоего на это согласия? Более того – не зная тебя лично. Вот это и есть чудо! Попадание в «болевую точку». Искусство находить ее сложнее искусства иглотерапии: там все точки отмечены, здесь – колешь вслепую. Но когда попадаешь, это наивысшее счастье. И… метод лечения тоже…
Мы не можем знать наверняка, что мы любим на самом деле, пока не увидим ИМЕННО ЭТО.
…Каждое мгновение с тобой – такое плотное, как капля воды, плавающая в невесомости. Не растекается, не падает вниз, не разбивается, не уплывает. Благодаря тебе я знаю одну важную вещь. Она открылась мне, как самая главная истина, как толкование Библии, как понимание всего сокровенного, что может быть доступно только избранным: теперь я знаю, что такое любовь. Как знаю и то, что ее сущность и смысл открываются далеко не всем. И не зависят от чего-то внешнего. Любовь – дар, который живет внутри каждого, но может никогда не раскрыться. Так и остается до конца жизни – какой-то мизерной, съеженной и даже лишней клеткой. Потому что ни один луч не осветил ее, не дал ей жизнь, не окропил живой водой. Я не видела никакой разницы между отношениями и любовью, как не видят ее миллионы других. Ты научил меня видеть эту огромную разницу. Отношения – длятся, любовь – живет. Она всегда свежа, никакая обыденность не может затянуть ее илом. К любви невозможно привыкнуть! В этом и состоит проверка, что у вас – любовь или отношения. Ты, именно ты, научил меня этому. Но если бы в тебе самом не было этого дара, ничего бы не произошло! Извини, что подвергаю нас такому испытанию. Тебе опять придется ждать. А я не знаю, смогу ли вернуться.
Есть – отношения, а есть – любовь. Отношений в миллион раз больше, чем любви». Она никогда не задумывалась над этим! Действительно, все, что она видела вокруг себя – среди людей, – все, что казалось любовью, этим затертым и тысячу раз повторяемым словом, которое произносилось без единого сомнения на свадьбах и всяких семейных мероприятиях, по большей части оказывалось именно «отношениями». Семейными, дружескими, скандальными, устоявшимися, прагматичными, скоротечными, благородными, грубыми, докучливыми, внебрачными, деловыми, партнерскими, высокими и низкими, тяжелыми и легкими, зацикленными, эгоистичными, взвешенными, скучными, будничными. А любовь была просто любовью и не нуждалась в эпитетах…