Сколько неистовых просьб, клятв, заклинаний, тягостных и радостных вздохов услышала на веку даже простая икона из деревенской избы! Сколько слёз окропило и оживило её дерево, сколько поцелуев высветлило её краски, сколько душ она согрела, окрылила и наделила стойкостью жить… Если постоять в тишине перед старой иконой, начинаешь слышать вздохи и мольбы, клятвы и рыдания. Плоские очи на святом лике вдруг наливаются светом и обретают объём.
... По утрам, попивая чай, я вглядывался в парящий силуэт колокольни и чувствовал, как ежатся и растворяются в чистом воздухе ночные химеры, как покой и мир, пусть ненадолго, входят в душу. Это был покой с привкусом полыни и мир, припорошенный солью высохших слез — своих и чужих. Но иного мира, иного покоя у нормального человека в наше вполне нормальное время быть не может.
Морщины, конечно, не красят лица, но они — печать страданий, размышлений, улыбок, то есть печать жизни, взросления. Сотрите морщины — и вы сотрете лицо.
Тридцать три для мужика — хороший возраст: главные ошибки уже сделаны, а начинать сначала еще не поздно.
В конце концов, что такое чужая воля, если вдуматься? Это осознанное проявление необходимости. Тобой же осознанное, тобой персонально. А другие с этим давно разобрались...